Семья Святого Лазаря

Еф 6,10-17; Лк 12,16-21

Первый фрагмент у нас военный. Павел занимается милитаристской пропагандой в общине в Эфесе и поучает, как воевать с дьяволом. Перечисляет элементы вооружения, индивидуальной защиты — доспехи, которые тогда были приняты у римских воинов. Прежде всего это пояс: препоясаться истиной. И надеваются доспехи праведности. То есть справедливая и порядочная жизнь, даже хочется сказать: упорядоченная, в которой все импульсы проверяются разумом, который в свою очередь просвещен верой. На ноги — готовность благовествовать мир. Всё построено на парадоксах: воин, который борется с дьяволом — миротворец. Он топает ногами не как оккупант, а как человек, несущий мир повсюду.

«Щит веры». Павел пишет, что этот щит угасит «раскаленные стрелы лукавого». По-видимому, это аналогия с горящими наконечниками, которые при осаде использовались для поджога. Вера — единственное, что препятствует и напору дьявола, и яду обмана проникнуть в сердце.

«Шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть Слово Божие». А слово Божие, как в псалме читаем, живое и действенное, острее любого меча. Это наше оружие, и оно разделяет добро и зло. Слово Божие вносит ясность в то, что в нашей жизни в виде недифференцированной каши существует, в которой мы копаемся.

Все аналогии парадоксальны. Щит веры защищает сердце. Одновременно вера дает возможность открыть наше сердце, выставить на поверхность. Слово Божие как меч, но меч, который вносит мир в ситуацию. Оно показывает грех, но и устанавливает между нами настоящий мир, которого никакими политическими и психологическими средствами не достигнешь.

Солдатская парадигма — тоже парадокс. Солдат исполняет приказы, решений не принимает. Он только смотрит, как лучше исполнить приказ, и этим его ответственность заканчивается. Он в безопасности. Эта безопасность в религиозной сфере — как у людей в Эдемском саду: главное решение за них принял Бог, они только ухаживают за садом. В результате грехопадения они теряют эту безопасность. Для них это момент полного экзистенциального ужаса. Они не могут ничего ни сообразить, ни сделать. Это парадокс христианской свободы. Я не прыгаю выше головы, учитываю свою слабость и малость, но ожидаю даров Божиих, которые позволят мне исполнить приказ. Приказ уже отдан. Даст Бог возможность — выполню его. Не даст — не выполню.

Ортодоксальная Церковь, в отличие от протестантских объединений, обладает, по-видимому, более обширным арсеналом средств вооружения, большей чувствительностью к тому, как благословение Божие воздействует на природу всего. С крещением понятно — Бог дает человеку печать. Но есть и другие печати, например священства. Иерархия, которую Бог предназначил и использует для обслуживания Церкви, есть присутствие Христа в евхаристии. Если литургия в целом — общевойсковой бой с танками, самолетами, где и общение, и покаяние, и слово Божие, и личность священника, в котором Христос видится, то евхаристия с принятием личности Христа, существа христианства, невидимая основа личности — как атомная бомба.

К сожалению, неортодоксальные церкви этого не ухватывают. Естественно, в качестве компенсации они другие вещи принимают. Но компенсация — не лучший путь. Когда есть правда, нужен прямой путь к ней. Я говорю это не с позиций «мы лучше», скорее как мой личный взгляд на глубины ортодоксии, которые я считаю важным.