Семья Святого Лазаря

Рим 10,1-10; Мф 8,28 — 9,1

На этой неделе было два заметных для Католической Церкви в России события, оба в среду, 16 июля. В Риме умер в возрасте 79 лет Мигель Арранц, иезуит, выдающийся литургист, специалист по восточной литургии, автор сильных работ на эти темы — работ, которые развенчивают многие благочестивые стереотипы, накрученные вокруг литургии, и обнажают суть литургии и евхаристии как принятия плодов того спасения, которое Бог во Христе для нас завоевал.

И в среду же умер Леонид Иванович Василенко, философ, весьма известный в Москве человек, 62 года ему, по-моему, было. Мы с ним были знакомы давно. В последние годы он преподавал в католическом Институте св. Фомы в Москве, в католической семинарии в Петербурге. До этого, в конце восьмидесятых — начале девяностых, преподавал в семинарии в Загорске, пока местное церковное начальство не решило, что будущим священникам философия не нужна, только отвлекает от благочестия. После этого он преподавал в Меневском институте, в Библейском богословском институте, у Кочеткова, 10 лет в Москве в академии евангельских христиан-баптистов. То есть большой конфессиональный разброс. И даже в Московской Патриархии он преподавал во фракциях, которые друг друга плохо терпят. Его терпели. Это была не всеядность или неразборчивость, а позиция: работать ради единства христиан теми путями, какими возможно, в первую очередь через просвещение. В русской религиозной философии, в которой он специализировался, переплетаются богословие, нравственная позиция, аскетическая и молитвенная жизнь. Это предмет не отвлечённый, не умозрительный.

Сам Леонид Иванович был сначала прихожанином о. Александра Меня. Собственно, его и закопали на кладбище позавчера неподалёку от могилы Меня. Потом этот храм был для него «портом приписки», а плавал он по разным морям. В этом приходе, который сейчас возглавляет о. Владимир Архипов, Леонид Иванович тоже читал лекции, проводил катехитические занятия — занимался христианским просвещением.

Интересно ещё, что философ он не с рождения. Закончил физтех, работал в Дубне в ядерном центре, когда там была пора расцвета. В то время как мировая система капитализма задыхалась от экологических проблем, а в мировой системе социализма никаких экологических проблем даже не намечалось, при институте философии создали группу, чтобы разобраться: а вдруг и при социализме могут быть экологические проблемы? Набирали специалистов разных профилей. Лёня как физик-ядерщик туда попал, увлёкся философскими вопросами экологии, связанными не только с понятной неразберихой в человеческой деятельности, но и с грехом. Постепенно вышел на представление о грехе как непреодолимой человеческими, научными усилиями вещи. Так пришёл в христианство. Понятно, что недовольство Московской Патриархией было у него сильное и со временем не уменьшалось. Тем не менее он выбрал для себя такое место: быть внутри и в то же время быть для всех, как Павел. Трудно оценивать, насколько это было решение, или слабость в этом выражалась. Человек он был непростой в общении. За последние 15 лет я оказывался его начальником, то в колледже, то в других проектах. Видно было, что ревность по возможностям, которые он мог бы иметь в лоне Католической Церкви, у него была. Но ревность ревностью, а позиция позицией.

Имея физическое образование и одновременно будучи энциклопедически образованным человеком, он не был мешком знаний. Всё у него было хорошо в голове уложено, любое теоретическое положение имело конкретный практический выход. Для людей, с которыми он общался, это было важно. Несколько лет назад он издал словарь религиозно-философских терминов. Здесь он продолжил деятельность о. Александра Меня как популяризатора, потому что это хорошее пособие для дилетантов, которые читают религиозную книжку и обнаруживают незнакомый термин. В словаре он умел дать такое объяснение, что неискушённому читателю было понятно. У профессионалов это вызывало нарекания, но это опять-таки была позиция: быть для всех.

Идея христианского просвещения существовала в русской религиозной философии и в этом кругу, а потом её перехватил о. А. Мень. У переживших революцию, гражданскую войну, 30-е годы, был ужас перед тем, как людей превращают в стадо свиней, которые за бесноватым вождём устремляются в пропасть и тащат за собой других. Этот круг считает, что именно через подлинные знания можно от этого свинского качества людей освобождать и делать их святыми личностями.