Семья Святого Лазаря

(латинский обряд)

На улице сейчас очень красиво, и тюльпаны еще не облетели, и не повыдергали их у ГТГ. Я по дороге сюда их рассматривал. Это было как созерцание космоса в телескоп. Много всего в цветах этих: нежные и яркие краски, формы, говорящие о красоте, рациональности, а важнее всего – о жизнеспособности этих произведений Всевышнего. Можно долго этим наслаждаться, не думая о присутствии в мире зла, страшных болезней, смерти наших близких или незнакомых нам людей, о нашей собственной смерти. А некоторые внешне отвратительные вещи такими только кажутся.

По-настоящему отвратительна только ложь. На нее однажды поймался род людской и до сих пор ловится. Ложь все портит. Она чаще всего применяется для украшения неприглядных вещей, но именно она поистине неприглядна.

Я думал о Церкви. Мир такой сложный – он многообразен в культурном, мировоззренческом отношении и т.д. Человеческий «газон» разнообразен и сложен, а тут еще россыпь церквей, религиозных групп, верований. Я думал о Католической Церкви, не только внешней, административной ее централизации, но о том, что Магистериум, Учительство Церкви выражает эту централизацию. Появляются какие-то находки, обычно на Синодах епископов. Свидетельствуют они скорее не о большом уме епископов, а об их искренности: это такие трудяги, чистосердечно озабоченные тем, что не получается строить Церковь. Видно, что они ощущают искреннее горе, что не получается евангельская церковь. Они излагают свое видение, предложения дают, часто наивные. Дальше включается машина Учительства, много людей работает над тем, чтобы эти находки встроить в систему доводов, обоснований, логических выводов. На выходе получается правдоподобная картина сегодняшнего мира: в центре – Троичный Бог, а на периферии конкретные рекомендации, что нам, представителям Церкви сегодня делать – в мире, в общине, в семье. Эта последовательность реализуется через систему пастырства Католической Церкви, ее дипломатию, массу мер, стиль поведения, в котором многообразия достаточно, но издалека единства, единообразия даже еще больше.

Двоякое видение действия Святого Духа в этом. Одно: Дух – суть единообразия Католической Церкви. Действия Духа проходят по всей церковной пирамиде сверху донизу. Другое: Дух дышит, где хочет, в любой части этой пирамиды, но его искорки не могут пронизать ее целиком и затухают. Так что единство и многообразие – это и плод Духа, и результат действия механизмов, противоположных Духу, — выживания в стиле коллективного эгоизма или стремления к эффективному симбиозу. Когда имеешь дело с Церковью, тенденции видишь – трудно провести различение.

Да и вообще различать духов трудно. Поодиночке все мы добрые такие, хорошие, хочется жизнь за каждого отдать, а начинаем мы взаимодействие, сталкиваются наши инаковости – и само столкновение некрасиво. По аналогии с газоном тюльпанов – сорная трава или картошка растет среди тюльпанов, и сразу дисгармония видна (хоть картошка ничем не хуже тюльпанов и гораздо вкуснее).

Трудно видеть действие Духа во взаимодействии людей и человеческих групп, в столкновении. Критерий правды оказывается очень важным вспомогательным критерием. Но вот парадокс – он не «работает» без действия Духа, сам по себе он тоже обманчив.

Я недавно читал Симеона Нового Богослова, в XI веке он жил. Он какое-то время жил в Студийском монастыре, потом ушел оттуда, 30 лет в одиночестве провел. И он среди прочего пишет: если ты интересуешься Богом, Единым, будь готов, что сначала тебя отвергнет семья, родные и близкие. Ты ушел от них в монастырь? Будь готов, что тот же интерес к Богу вызовет недовольство твоих братьев. Тут непонятно, где истина.

Есть правда человека, ищущего полного сосредоточения на Боге и отрешения от прочих вещей. И есть интересы семьи, нормальные интересы, есть интересы и благо монашеской общины. Да, там есть греховные моменты, но и семья, и монашеская община – доброкачественные вещи, угодные Богу. Выбираем одну из этих сторон – не можем увидеть действие Духа. Не помогает тут и богословие второго сорта: сентиментальное, или морализаторское, или на аналогиях построенное, богословие, снисходящее будто бы к человеческой слабости: на самом деле невидимая Божественная реальность существует, нельзя ее никак ни преуменьшить, ни смягчить. От нее шаг влево, шаг вправо – попадаешь в ад, где Бога нет.

Да, нам трудно узнать и понять волю Бога, увидеть Его действие. Но если пойдем на маленькие приятные компромиссы с собой или другими – потеряем Бога. Потеряем Дух, возможность встретить Бога, Идущего нам навстречу. И эти наши трудности, общинные в частности, на этом во многом замешаны – идем не на те компромиссы, на которые надо идти. Мы идем на компромисс не с грешником, а с грехом. Мы не умеем различить одно и другое. Бог в помощь.