Семья Святого Лазаря

Прем 12,13.16-19; Рим 8, 26-27; Мф 13, 24-43

В книге Премудрости Соломона — в отрывке, который мы прочли сейчас, излагается логика, которая характерна для раннего иудаизма. Логика эта встречается в нескольких местах в Ветхом Завете, и суть такая. Бог справедливый и Он наказывает языческие народы – зачем? Какой смысл в этом? Смысл тот, чтобы своему избранному народу, своему любимому народу показать, как Он относится к греху. Хорошо – вот Бог являет силу для своего народа. А наказание народа для чего? Для того, чтобы язычники видели, как Бог велик, если уж Он наказывает даже собственный народ. Такая идея, что язычники большого интереса для Бога не представляют, пока не обратились – они как подопытные мыши, чтобы на них делать показательные эксперименты для народа Израиля.

Говорится все время о том, что Бог справедлив, что справедливость Его превышает все, что возможно, и что смысл этой справедливости в том, что плохих – то есть, не выполняющих волю Бога и замысел Бога – Бог истребляет, а хороших награждает. Не обязательно истребляет – наказывает. Но в принципе в Ветхом Завете каких-то промежуточных грешков нет, а там всё просто – или ты на этой земле нужен или не нужен. Или Бог тебя бережет и воспитывает, или ты такой, что Он тебя уничтожает. В общем, это хорошая мысль. Она, грубо говоря, без соплей. Мы привыкли, что на каждое какое-то эгоистичное или бесперспективное действие находится тысяча оправданий. Оправданий – оснований для того, что ко мне-то уж точно Бог отнесется со снисхождением. Сейчас при нынешних представлениях о милосердии Божьем места для вранья оказывается гораздо больше, чем тогда было – в каком-то смысле.

Но и вообще вы понимаете – наказание это всегда жестокая вещь. Мы можем оправдывать его, говорить, что это полезно – полезно, но неприятно. Настоящее наказание – оно всегда приносит невозвратные потери. Это только в книжке Иова в конце Иову возвращают всё, а на самом деле жизнь устроена так, что если потерял здоровье или семью или еще что-то, это уже не возвращается в том виде, в каком было изначально. Получается, что настоящие Божьи наказания гораздо более жестоки, чем представляется. И каждый нормальный человек, когда говорит, что Бог милостив и долготерпелив, на самом деле знает, что Бог жесток. Я сейчас эту тему педалирую не для того, чтобы утверждать, что в Боге милосердия нет, а делаю это для того, чтобы сентиментальное и поверхностное представление о милосердии Бога как-то разломать.

Евангельский текст про плевелы и пшеницу – это вообще про другое. Это сугубо эсхатологический текст – он говорит не о том, что происходит сейчас, в видимом, практическом смысле, он говорит об окончательной ситуации. Это получается довольно зловещая картина, что посеяно Царство Небесное – семена Царства – они растут, увеличивается добро, но одновременно растет и зло, становится более изощренным, более эффективным. И этот процесс происходит таким образом, что одно отделить от другого не удается. Может быть, это такая наивная аналогия, но в испорченном мире всё подогнано. Всё испорчено понемножку, как в паззле. Эти паззлы – они так удачно вставляются один к другому, потому что у них форма испорчена, у них какие-то выступы, выемки. Если у одного паззла эти все выступы и выемки убрать, сделать его индивидуально квадратным и вставить, то он разрушит всю картину. Таким образом порядок, который вносит в мир добро, увеличивает в нем беспорядок зла еще больше. Этого беспорядка все больше до какого-то момента, пока все фигурки не превратятся в идеальные прямоугольнички. А те, которые нам окончательно не удается ни обрезать, ни подровнять, — чересчур они твердые, твердолобые, твердошеии, — их просто выкинуть надо. И эта притча, этот механизм и описан. Христианский наш гуманизм слюнявый говорит – Бог всех любит, спасутся все. Спасутся, да – очень может быть, потому что Он действительно всех любит. Но одновременно Иисус говорит о том, что есть те, у которых позиция такая, что Бог не может с ними ничего сделать, не разрушив в них какой-то существенно человеческой вещи, существенно личностной вещи, свободы их – свободы выбирать, с кем быть, зачем. Тут мы приходим к неустранимому противоречию, и я очень не советовал бы пытаться его устранить. Я предлагаю оба предложения принимать с равной верой – и главное, жить так, как будто оба эти положения справедливы. Тогда и будет понятно, как происходит милосердие Божье, как происходит Его долготерпение, как и зачем. Аминь.

© Священник Сергей Николенко 2011