Семья Святого Лазаря

Втор 4, 32-34. 39-40; Рим 8, 14-17; Мф 28, 16-20

В сегодняшней Литургии Слова, особенно в первом Чтении, говорится о том, что Бог Израиля — это такой особый Бог, который ради того, чтобы создать себе народ, уничтожал другие народы, наказывал сам Израиль за неверие, убивал язычников для того, чтобы показать Израилю, что у Израиля действительно есть Бог-защитник – это такое видение истории, образующее религиозную идентичность иудея, оно очень сильное. Первая ассоциация, которая у меня возникла, это Мао Цзэдун. В начале 50-х годов, когда еще был жив отец народов Иосиф Виссарионович, Мао Цзэдун просил у него атомную бомбу, и продолжал теоретический тезис Сталина об обострении со временем классовой борьбы, что неминуемо должно привести к новой мировой войне, в которой мы обязаны победить. Мао Цзэдун говорил так, что в этой войне погибнет половина человечества, но зато выживет лучшая половина, и те, кто выживут, построят на планете коммунизм. Когда мы делим Бога как бы на три части, на три лика, Отца и Сына и Духа, один лик, взятый изолировано, выглядит довольно зловеще. Хотя в том же Ветхом Завете, когда мы его читаем, постепенно, с веками, центр интереса переходит на заботу Бога об отдельном человеке, не оставляя заботу о народе. И вот эту заботу о человеке уже представляет Иисус.

Всё, что Он говорит, относится к отдельному человеку, для Него Церковь — это не масса, это отдельные люди. Каждый из которых представляет главную ценность. Да, Иисус говорит очень, казалось бы, хладнокровные вещи: что Силоамская башня упала и придавила 18 человек, и не слышится у Него никакой трагедии, что люди погибли, нет основания для того, чтобы эту информацию повторять по новостям, по всем каналам по двенадцать раз в день. Он об этом спокойно говорит. Он добавляет только, что и вы все погибнете так же, если дураками будете, — погибнете внезапно, бессмысленной смертью, без покаяния, без подготовки к смерти. И мы бы сказали: «да сынок пошел весь в отца». Но одновременно Он говорит о том, что делается внутри каждого человека, о том, как обретается единство человека с божественной реальностью, со сверхличностью Бога. Он говорит об этой вещи как о самой главной, о том, что есть цель в человеческой жизни. И на этом уровне разговора отступают назад и психологические всякие вещи, психологическая привязанность к родственникам, близким, психологический страх будущего.

Вот этот психологический страх, который мы замечаем в писании от Адама и Евы, и который передается потом и разрастается в тяжелейшие неврозы. Из-за этого страха человек пытается себе накопить и престиж, и материальное благополучие, и власть, и деньги. Двойная амбивалентная вещь – он одной рукой накапливает, другой рукой, как безумный, это всё спускает между пальцами, это всё уходит. Это мы называем безумием богача, на самом деле это безумие грешника. Человека, который пытается свой страх перед будущим, страх перед жестокостью Бога, неверие в любовь Бога, пытается его собственными усилиями засыпать, завалить, погрести под достижениями. Работой, квалифицируемой, оплачиваемой, престижной, квартирой, гарантированным будущим, забывая о том, что будущее гарантировать себе невозможно. Иисус об этом говорит неоднократно, например, в притче о безумном богаче, который скупает себе всякие вещи, не думая о том, что завтра он умрет и предстанет перед Богом совершенно голым. Неважно, стремился он к чисто материальному богатству или стремился заслужить признательность друзей, детей и через это обеспечить себе будущее. Геройские подвиги совершать, защищая родину с тем, чтобы родина его потом кормила до конца жизни. Это всё не работает перед лицом Бога. Только если через эти речи Иисуса, через поступки Его, то, что с Ним происходит в жизни, нам – не нам, а многим людям, — удается с особой остротой понять, что же такое любовь Божья. Как бы там мы их не описывали догматически: «Отец — Творец, Сын – Искупитель». Оба Творцы, оба Искупители, но эти два лица и создают такой баланс Бога.

Мы можем сколько угодно думать о том, что Бог нас любит как подопечных, но подопечный — это другое, это человек, к которому мы благожелательны, о котором мы заботимся, но заботимся, понимая, что подопечный никогда не будет как я. Я никогда не смогу его принять в себя как такого же, как я, он все время будет для меня ступенькой ниже. И вот, когда мы говорим о Святом Духе, это такая сила – сила, которую Бог дает нам, желая поднять нас до своего уровня, принять к Себе как равных. И открывая нам вещи, которые никогда не открывают подопечным. Мы говорили о молитве, о силе молитвы, о том, что Бог духом дает силу, которой у нас нет. Поднимает этим нас до Себя, дает нам возможность как бы пользоваться Им. Когда мы думаем о любви Божьей, эти все три составляющие в нас складываются. В какой-то мере обращение к этим трем вещам нам все время нужно, потому что как люди мы склонны все время забывать о Боге, идти на поводу своих страхов и страстей. Но когда идет настоящая, полная жизнь в Боге, человек уже не думает о разделении, о трех лицах, об одном лице. Человек живет общением с Богом, и это совсем другое, чем разговоры о Боге, абсолютно другое — это состояние, когда я могу просто жить, не придумывать себе ничего, не фантазировать, не утешать себя какими-то религиозными соображениями, а просто жить, невзирая на психологически довлеющие страхи, и прочее, и прочее. Это и называется духовная жизнь. Аминь.

© Священник Сергей Николенко 2012