Семья Святого Лазаря

2 Кор 6,16 – 7,1; Мф 15, 21-28

В этой истории самый интересный для меня момент – это то, что женщина просит «помилуй меня», просит об исцелении дочери, и ученики уговаривают Иисуса, а Иисус молчит. Вот это молчание — это самое интересное. Женщина вопит и символ веры произносит – Кирие, Господь, сын Давидов. А Иисус ничего не делает. Ленится, может быть. С другой стороны, ситуация неоднозначная, потому что она хананеянка – действительно, непонятно, какая там у нее вера. Потому что народ такой языческий или полуязыческий, — не знаю, как сказать, «и вашим, и нашим» – такие люди. И, кстати, вернемся к отрывку из послания к Коринфянам, которое прочли сейчас, — как раз на эту тему Павел пишет, что если пытаетесь совершить Евхаристию по-настоящему, в страхе Божием, не прикасайтесь к нечистому, и выйдите, не общайтесь с людьми, у которых жизнь проходит в служении другим силам, идолам. Власти, богатству, похоти.

Если вспомнить эпизод в Кане Галилейской, первое чудо, когда Иисус превратил воду в вино, тоже Он там ленится. К Нему обращаются из-за возникшей неприятности, когда вино кончилось, а Он говорит: «не мое дело». И только Мария, зная своего – хочется сказать «сынка», — говорит этим людям: «не беспокойтесь, он сделает все, подождите только». Может быть, Иисусу просто настроиться надо было на молитву. Мы видим, что человек медлит, не делает дела, внешним образом ленится. Это не обязательно плохо, это может означать, что он просто собирается для дела, и собираться иногда приходится долго, в зависимости от важности дела. Иисус в Гефсимании собирается для последнего акта своей жизни очень долго и мучительно.

Не нужно думать, что Он так вот щелкает пальцами и все, беснующаяся дочь становится здоровой. Иисус затрачивает усилие на молитву, собраться надо. И парадоксально этому помогает сама женщина хананеянка. Если до этого разговора о детишках и щенках у Иисуса были какие-то сомнения в ее внутренней позиции, в ее вере, то тут она все обозначила, что вот щенки имеют право питаться тем, что остается от господ. Смиренно очень сказала, ни гордости никакой, ничего такого нет. Понятно, что отчаяние было, и надежда, наверное, последняя на Иисуса. Но этот момент, по-видимому, оказался важным, чтобы Иисус ее почувствовал как следует и использовал ее энергию для того, чтобы самому мобилизоваться для молитвы.

И последняя вещь, на которую я обращаю внимание, на мой взгляд существенная. Говорится о том, что дочь эта бесновалась, но потом не говорится о том, что она была освобождена от бесов. Говорится о выздоровлении. Тут я с греческими глаголами не силен, но не исключаю, что в этом случае под беснованием, под психотическим поведением, подразумевалась не одержимость бесами, а психическая болезнь, связанная, возможно, с каким-то органическим поражением мозга. И вот это чудо, которое произошло, было чудо исцеления, а не изгнания бесов. По крайней мере, мне так приходит в голову. Вообще одна из сложных и, может быть, самых сложных задач в деле исцеления таких неадекватных людей, это различить, где действует дьявол, а где болезнь тела, болезнь мозга, психики. Когда эти две вещи действуют совместно, то очень тяжело бывает достичь какого-то результата. Потому что у человека нет ни адекватного восприятия себя, ни критического отношения. Может быть, он что-то чувствует внутри, но сформулировать это он в такой понятной и точной форме не может. И дьяволу, конечно, с таким человеком легко, потому что принципиально нарушен контакт с окружающими, с церковью. Аминь.

© Священник Сергей Николенко 2013