Семья Святого Лазаря

Гал 2, 16-20; Лк 8, 41-56

Мы всегда говорим, что Лука пишет как врач. Историю этой женщины с кровотечением он описывает как врач того времени, врач, не получивший привычного нам образования. Он знаком с техникой таких исцелений, которые проводятся без каких-либо медицинских средств, он знает, что при этом действительно целитель теряет энергию, которая расходуется на исцеление. И вот он этот же механизм приписывает исцелению, которое провел Иисус, и действительно так и есть. Другое дело, что исцеления Иисуса, если так грубо сказать, проводятся энергией Бога. Мотором для такого исцеления оказывается вера больного человека, — вера в то, что Иисус — это особый человек, через которого Бог действует особым образом, особой силой. Эта женщина веру исповедует не языком, а как бы руками и ногами. Она пробивается через толпу к Иисусу, прекрасно зная, что в толпе ей нельзя быть: женское кровотечение тогда приравнивалось к нечистоте, поэтому она не могла присутствовать в общественных местах. Тем не менее она пробивается к Иисусу, и более того, когда Иисус спрашивает, в чем дело, она находит в себе мужество перед всеми назвать причину. И вот на это Иисус и говорит ей: «Дерзай, дочь». «Дерзай» в Библии означает не дерзость в таком ходовом понимании, а предложение просить у Бога того, чего я хочу, и просить у Бога того, что все считают невыполнимым. Вот что такое дерзание. Это просьба, которая идет от доверия к Богу, не просто от самовольного хотения, а от доверия к Богу как к тому, Кто делает добро.

Конечно, такие исцеления, связанные с верой, завязаны на прощении грехов, и иудеям это трудно было понять, потому что прощение грехов у них обязательно ассоциировалось с какой-то материальной жертвой Богу. Даже сейчас поминальная современная иудейская молитва об усопших, когда человек приходит на кладбище, очень короткая и содержание такое: жертва, которую я сейчас отдам, пусть послужит для прощения грехов этому умершему. И тут же есть специальные места для этой денежной жертвы. А вера, которую принес Христос, совсем другую вещь показывает, — вот исповедь. Мы говорим «таинство исповеди» – что это такое? Что это на самом деле? Это просто разговор двух людей, оба имеют веру, но у одного — у того, который пришел каяться, эта вера повреждена. Повреждена, и поэтому он наделал каких-то дел, за которые ему стыдно. Но другой человек, священник, молится Богу о прощении кающегося и, собственно, они молятся вместе. Неслучайно в Церкви длительное время исповедоваться в грехах можно было не священнику, а просто монаху или человеку, о котором было заведомо известно, что он чист перед Богом.

Мы сами с вами не используем всех возможностей нашего человеческого общения. Часто оно оказывается таким пустоватым, или вся энергия уходит на защиты. На защиту от собеседника, на защиту от собственных каких-то переживаний, которые возникают в разговоре. А Иисус, ну и вообще люди, у которых есть дар прощения грехов, превозмогают страх быть захваченным злом, которое они видят в другом человеке. Я по собственному опыту знаю, как это бывает в какие-то моменты. Мне приходилось много раз выслушивать исповеди зависимых, исповеди за всю жизнь, это называется «Пятый шаг». Они долго к этому готовятся, иногда исповедь длится много часов, и бывает, что чувствуешь себя прямо раздавленным этими эпизодами греха, болезни, эпизодами, в которых видна сила дьявола. И хочется от этого как-то, наконец, защититься и дождаться, по меньшей мере, счастливого конца. Но слушание, которое приносит освобождение от греха, оно другое, — это слушание, в котором нет страха и желания спрятаться от дьявола. Это внутренняя позиция веры, которая зовет все время Иисуса, чтобы Он через меня давал отпор дьяволу, вера победы. И благодать рукоположения вроде бы священнику дает способность и выслушивать исповеди, и давать как бы гарантированное отпущение, но на самом деле мы понимаем, что тут никаких механических гарантий нет, а любая исповедь — это такой поединок с дьяволом, в котором совместно эти два человека, исповедующийся и исповедующий, стараются победить, не сдрейфить. И поэтому понятно, что в первые века, когда Церковь была исключительно неформальной, в исповедании серьезных грехов участвовала вся община. Потому что люди понимали, что нужна помощь их всех, молитвенная помощь. Аминь.

© Священник Сергей Николенко 2013