Проповедь 30 апреля 2015 – Четверг 4 недели Пасхи
Май 4, 2015
Информации было очень много, все уже, по-видимому, одурели от потока слов, в которых нужно было находить мысль. Несколько замечаний, может быть не связанных единой нитью – частично из этих чтений, частично с прошедшей группы.
Хотелось бы высказать суть того, что Иисус делает в Евангелиях. Иисус обнаружил, что Он может менять человека к лучшему. Он чувствует, каков этот человек перед Богом. Утаивает он что-то или нет. Чист он или грязен. «Утаивает» – это может быть слишком сильно сказано. У Иисуса получается такую вот отделенность человека от Бога устранять и заодно лечить человека, восстанавливать его. Но у Иисуса это получается при одном условии – если человек действительно полагается на Бога, и если человек способен хотя бы в этот момент всецело положиться на Иисуса как на Бога. Тогда у Иисуса получается. Это называют актами веры, но в Евангелиях не решена такая богословская задача: если Бог дал человеку веру, то может ли Бог у этого человека отнять веру? Мы видим евангельские сцены исцелений, изгнания бесов, когда Иисус предупреждает: не грешите, чтобы не случилось с вами чего хуже. Но потом эти люди просто исчезают со сцены Евангелия, и мы подразумеваем, что у них сохранилась вера. Атмосфера евангельских книг это тоже подразумевает. С другой стороны, вот Петр, о котором мы неоднократно уже говорили, Петр, отрекающийся от Иисуса и, собственно, от веры. Трижды – на разных уровнях. Сначала со служанкой один на один, и, в конце концов, он кричит и как бы официально отрекается. Мы надеемся, что Петр – это мы. Что есть вот эти наши временные отречения, отпадения по слабости. Но на самом деле вера, которую Бог нам дал, у нас есть. Она то более плодотворна, то менее плодотворна в зависимости от нашего состояния. А Иуда – это очень тяжелая проблема, потому что мы не знаем, была ли в нем изначально вера. Евангелия нам об этом не говорят ничего, ни одного слова. Это первая вещь.
Другая вещь – это то, что мы люди слабые, внушаемые. Чем слабее человек интеллектуально и эмоционально, тем легче он внушаем. Вера в теологическом смысле – это связь с Христом, с Богом через Христа. Вот то, что люди приписывают вере, это часто просто какое-то внушение. Переживание – вот я хочу сейчас жить так, как будто Бог есть, мне это сейчас приятно. Это наполняет меня радостью, уверенностью, твердостью и всем таким. Это совсем не означает, что вера действительно есть. Теоретизировать очень трудно. Что заставляет меня, что тянет меня по воскресеньям на мессу или на литургию? Религиозная зависимость или вера? Вот простые критерии для различения. Если зависимость, я не могу удержаться от этой тяги. Если вера – тогда я могу отложить это посещение ради дела, которое для Бога более важно. Масса таких дел может быть. Это дела служения ближнему и служения себе. Однозначно теоретически не скажешь, потому что все надо рассматривать в контексте.
Вот, зависимость от посещения богослужения. С одной стороны, человеку по слабости приходится все время себе напоминать, что Бог такой, и Он меня действительно спасает. С другой стороны, есть, как я сказал, потребность в ощущениях – в ощущении радости, уверенности, крепости. Поэтому на коротком отрезке времени эти вещи не различишь: каким духом я хожу в церковь. Только на длинном отрезке – на годах и на десятилетиях. И конечно, важно как я веду себя, если вдруг мне перестало хотеться посещать церковь. Удовлетворение, которое было, прошло. Хожу, ничего не ощущаю — сухость. Тут есть разные ходы, что мне делать. Я могу себе сказать, что у меня есть долг перед Церковью, ходить и участвовать в молитве Церкви вместе со всеми. Ну, может быть. Но на чувстве долга люди долго протянуть не могут. Протянуть можно на знании того, что действительно происходит хорошее.
Это хорошее разглядеть, конечно, трудно. Потому что мы устроены так: какая-то нерешенная проблема нас беспокоит, беспокоит, мы о ней говорим, мы о ней думаем… Но она пропала, и мы забыли про нее. Живем уже другими проблемами. Воспоминания нет и благодарности нет. Неприятное прошло, неприятное забылось. Занимаемся другими делами.
Исповедь за всю жизнь – это такая серьезная вещь, когда все эти вещи из прошлого вспоминаешь, и вспоминаешь не только плохое, но вспоминаешь и то, как Бог из этого плохого делал хорошее. Собрать это все вместе и обдумать – это такой как бы научный труд. Мало вспомнить, надо это все сгруппировать и проанализировать, это работа, связанная не просто с переживаниями, это интеллектуальная и мировоззренческая работа, научная. А потом, когда делаешь саму исповедь, выкладываешь не просто результаты работы, выкладываешь саму ткань своей жизни. Выкладываешь то, что болит. То, про что забыл уже, что болело, но опять это вспоминаю, и делюсь этой болью, передаю ее Богу, и одновременно благодарю за то, что то прошло. Поэтому исповедь за всю жизнь – это такая школа веры. Когда вера действительно сквозь мою изменчивость укореняется внутри как постоянная связь со Всевышним.
Аминь.
© Священник Сергей Николенко 2015
