Семья Святого Лазаря

Неизвестный художник, Дева среди дев. Конец XV в.

Если мирянка желает посвятить жизнь служению Богу, живя в безбрачии, католическая Церковь откликается на это, посвящая ее в особый чин дев. В СССР было немало католичек, посвященных дев. О них почти никто не знал, боялись, что донесут властям. Знали только духовники, которые принимали у них ежегодные подтверждения обещания безбрачия. Епископы, после нескольких лет испытания, совершали посвящение этих женщин. Похожее положение было и в странах Восточной Европы. Если посвященная дева занимала сколько-нибудь видное положение, например, преподавала в университете, то ей приходилось скрывать свой церковный статус под угрозой увольнения.

Новый Завет
Уже в текстах посланий Нового Завета можно обнаружить первые начатки статуса посвященной жизни в безбрачии. Это вдовицы, «истинные вдовицы», из первого Послания апостола Павла к Тимофею (5, 3), а также содержащееся в более раннем первом Послании к Коринфянам (7, 36) указание отцам не спешить выдавать замуж дочерей, чтобы они могли в полную силу послужить Господу. Деяния Апостолов (6, 1), в известном эпизоде с эллинскими вдовами (предшествующем избранию дьяконов), показывают, что их сообщество возникло в значительной мере по экономическим причинам. В Израиле, как известно, вдову принимали в семью родственники мужа, иначе жить ей, скорее всего, было негде и не на что. Судя по тексту из Послания к Тимофею, эти женщины причиняли немало беспокойства общинам своей склонностью к сплетням и неорганизованностью. Тех из них, кто имел стремление к духовной жизни, к молитве, Павел называет истинными вдовицами. Вероятно, им начали поручать дела милосердия – уход за больными, посидеть с детьми и т.д. Подобны им были более молодые женщины, не вышедшие замуж и желавшие оставаться в таком состоянии. Эти категории женщин и молились больше, чем другие, и как-то обслуживали общину.

Мистический брак
Фива, диаконисса, отмеченная в Послании к Римлянам (16, 1), скорее всего, была целибатной. Церковные тексты с начала I века и далее, восхваляют ценность незамужних женщин для Церкви. Первоначально считалось, что они лишь подражают Христу в безбрачии. Потом, вероятно, параллельно с развитием понимания сакраментальности брака, церковное посвящение этих женщин приняло вид обручения Христу. Отношение к этому было вполне серьезным. В середине IV века в Римской империи запрещали жениться на посвященных девах под угрозой смертной казни. Возникло богословие «мистического брака», которое, кстати, на христианском Востоке не приобрело особой популярности по следующим причинам. Там никогда не было идеи делить Христа, Деву Марию и прочих на части или аспекты, поклоняться отдельно Сердцу или Крови. Христос – Он целый и от человека требовалось общение с целым Христом. Брак – это отношения завета с телесной личностью, не с мистическим телом, а просто с телом. Где тела нет, там, в общем, и о браке говорить бессмысленно, логика простая. В восточной традиции вместо этого был иудейский образ одежды, которая социально оформляет человека. Одеться в Христа, «облечься в Христа», — то есть, стать подобным Ему, Христовым человеком. Восточное монашество и пошло с этой идеи – одеться в Христа.

Монахини и девы
В определенном смысле, монашество возникло как модернизация чина вдов и дев, первого христианского варианта посвященной жизни. Церковь IV века стала массовой. Епископы из аристократии, из светской администрации, государственники, очень солидно устраивали Церковь, и литургия такая была основательная, с торжественным входом, массовыми прошениями – демонстрацией лояльности императору. Девы и вдовы жили в городах, под крылом епископа, носили темную форменную одежду, читали литургию Часов, постились, навещали больных. Однако для сохранения посвященной жизни принесения обета безбрачия хватало не всем. Была нужда в укреплении таких коллективов. Это пришло с развитием института монашества и соответственно монашеских обетов.

Вначале люди, которые были не в состоянии переварить сочетание торжественности Церкви и невежества верующих, переселялись в какие-то пустынные места. Их группки были сборищем одиночек, а потом стали сбиваться в более тесные коллективы, общины. Запустить действующую общину совсем не просто. Должно пройти немало лет, пока гласные и негласные правила общежития станут соответствовать харизме, которую община декларирует. Монашеские обеты, по сути своей представлявшие евангельские советы чистоты, послушания и бедности, претерпели значительную трансформацию. В монастырях обет бедности превратился в юридическое обязательство отказа от владения каким-либо имуществом и отказ от претензий на монастырское имущество, отказ от коммерческой деятельности. Обет послушания – послушания Христу – превратился в обязательство лояльности монастырскому уставу – дисциплине, структуре подчинения и всему такому. На этом фоне обет безбрачия, который изначально вызывал самые большие сложности, стал восприниматься гораздо легче.

Экономическая свобода
Возрождение чина дев в современной католической Церкви – это не сверхъестественное чудо. Оно произошло в результате вполне естественного процесса секуляризации и развития гражданских прав. Вместо двух традиционных путей – брака или монастыря, современной женщине открыт третий путь – жить одной, обеспечивая себя материально и имея достаточно времени для церковного служения. В современной католической Церкви эти женщины могут получать высшее богословское образование и соответственно право преподавания богословия и катехизации, ранее доступное только членам монашеских конгрегаций. За счет полученного светского образования они способны, например, высокопрофессионально совершать дела милосердия в области медицины или квалифицированно помогать в психологических трудностях верующим. И так далее. И все это либо в виде бесплатной добровольной деятельности либо за символическое вознаграждение. Если раньше они всецело, экономически и социально, зависели от монастыря, то теперь в этих аспектах он им не нужен. Весь груз жизни в монастыре с обетами, с необходимостью обслуживать общину, с многочисленными психологическими и жилищными трудностями – это всё им сейчас не нужно. Они могут приходить как равноправные сотрудники в приход и говорить «мы хотим помочь тем-то и тем-то, и от вас мы не просим ничего».

Церковная активность и посвященная жизнь
Вопрос в другом: как не спутать церковную активность с посвященной жизнью? Можно сколько угодно проявлять активность в структурах Церкви и при этом совершенно не заботиться о том, чтобы посвятить саму свою жизнь Богу. Нередко мы оказываемся свидетелями того, как энергичная женщина из новообращенных пробивает себе в Церкви место для определенной деятельности. Вот увидела она где-нибудь в Польше или в Италии что-то поразившее ее в области благотворительности или, не дай Бог, в литургии. И стукнуло ей в голову, что это надо здесь в местной Церкви делать. Разумных аргументов она не понимает просто потому, что очень мало в Церкви видела и знает. Весь нерастраченный запас сил она устремляет на придуманное дело. Энергии много, поэтому она интригует, шантажирует, в общем, использует все приемы, которым научилась в миру. А главное – требует гарантированной поддержки со стороны церковного начальства для осуществления своих инициатив. Сама того не осознавая, она может использовать возможность посвящения в девы просто как средство занять авторитетное место в католической Церкви. Ей может двигать идеология агрессивного феминизма, заставляющая бороться с «косностью» настоятелей и прихожан, могут быть какие-то иные мотивы. Так или иначе, это один из примеров проявления серьезных личностных психологических или даже психических дефектов.

Формация в сообществе
Складывается впечатление, что к приему современных женщин в качестве кандидаток в посвященные девы католическая Церковь еще не вполне готова. После синода о посвященной жизни, в 1996 вышло соответствующее обращение Папы Иоанна Павла II «Vita consecrata». В этом документе чин посвященных дев упоминается вместе с двумя другими чинами – посвященных отшельников и вдов, то есть, Католическая Церковь постаралась ответить на потребности людей разных судеб сделать Бога центром своей жизни. Таких людей не так много, например, на всю католическую Польшу посвященных вдов около 250, а посвященных дев примерно 170.

Раньше общение с мирянками, давшими обет безбрачия, проходило в основном на исповеди. Для участия в духовных упражнениях они присоединялись к реколлекциям для монахинь. Так к ним и привыкли относиться священники – как бы к сестрам, но не имеющим собственного начальства. Общение с сестрой происходит при определенном контроле со стороны ее монастырского руководства. Это не совсем просто, но с другой стороны монахиня привыкла к церковной дисциплине и с гарантией катехизирована. А у посвященной девы «непосредственным начальником» является местный епископ. Вряд ли он станет ее катехизировать или учить каноническому праву. Поэтому приходскому священнику непривычно – как с ней договариваться, как ее призвать к порядку…

Если серьезно, то речь идет, конечно, о формации посвященной девы. В католической Церкви принято заниматься формацией разных категорий верующих. Когда речь идет о мирянах, принято говорить о постоянной катехизации, например, супругов или больных или пожилых людей. Однако как ни назови, суть заключается в том, чтобы помочь человеку включить веру в контекст его собственной жизненной ситуации. Для супругов это контекст жизни под одной крышей с детьми. Для пожилых – это жизнь в немощи и болезнях в приближении ухода из этого мира. А каков контекст для посвященных дев?

Человеческая формация
Как уже указывалось, сегодня женщинам, которые стремятся к посвященной жизни, нет необходимости одновременно связывать себя какими-то дополнительными дисциплинарными и экономическими узами в Церкви. Они материально независимы. Однако это не означает, что им не нужна какая-то своя специфическая сфера общения. Монашествующие решают этот вопрос, создавая свой микросоциум, конгрегацию. Конгрегация защищает отдельную монахиню и социально и психологически и создает возможности для ее формации. Девы, в общем, не нуждаются в социальной защите, но среда себе подобных им необходима.

Программы формации посвященных дев существуют в нескольких странах, и виден серьезный подход к этому вопросу. Везде эта формация проводится не только индивидуально, но и в сообществе дев. Важнейшее место уделяется человеческой формации. Это понятно, потому что поле апостолата дев – это окружающая их «естественная» среда: работа, домашние, друзья. Как написано в Катехизисе католической Церкви, «девство ради Царства Небесного есть развитие крещальной благодати» (1619). Все дано человеку в таинствах христианского посвящения, надо только развиваться как человеку в этой благодати. Но для этого нужны достаточно интенсивные действия.

Попробуем набросать примерный портрет кандидатки в девы в наших условиях. Как правило, они происходят из атеистических в недавнем прошлом семей. Это подразумевает, что и родительская семья, и все окружение настраивало их на брачную или просто на сексуальную жизнь. По каким-то причинам это не сложилось, в нашем секуляризированном обществе это накладывает ярлык неудачницы. Наверное, она прошла катехизацию сравнительно недавно, даже если была крещена в детстве. Еще не приобретя опыта христианской жизни, она могла ринуться в новициат монашеской конгрегации, деятельной или созерцательной. Через некоторое время выяснилось, что к жизни в общине она не способна из-за недостаточных личностных ресурсов. Возможно, она осознала свои человеческие проблемы, занялась их решением. А возможно, покинув конгрегацию с обидой, пошла к епископу проситься в девы, чтобы доказать, что у нее-то все в порядке, это в конгрегации непорядок.

Если перевести это на пастырский язык, то у многих кандидаток есть серьезные трудности с человеческой формацией. Стремление к посвященной жизни развивается у них как компенсация нарушенной способности и соответственно искаженного опыта человеческого общения: с друзьями, с родителями, с начальством, с подчиненными. Это не обязательно означает, что у них нет призвания к посвященной жизни, к более глубокому общению с Богом, это лишь означает, что такое стремление нуждается в осторожном и тщательном очищении. Желание большей самостоятельности в Церкви для осуществления «своей духовности» должно соединяться со зрелым смирением. У невротиков стремление иметь почетное место в церковной структуре соединяется с неспособностью ни одно дело довести до конца из-за проблем человеческого уровня. Они не могут и осуществлять здоровые конструктивные отношения подчинения церковным властям. Это ложная постановка вопроса: окружающие люди в миру меня не понимают, значит должны понять в Церкви.

Перспективы
Как бы то ни было, я думаю, что за самостоятельными мирянками, стремящимся к посвященной жизни, большое будущее. Надо с ними работать. Работать не просто на уровне исповеди, а на уровне развития их специфических сообществ. По-своему это происходит в новых послесоборных движениях, где-то более, где-то менее интенсивно.
В какой-то мере то, что сейчас происходит, похоже на IV-V век, время интенсивных экспериментов с посвященной жизнью. Есть категория женщин, у которых не получается в обычных монастырях, не дают им полного удовлетворения новые движения, но есть тяга иметь главную цель в жизни – Бога, и последовательно подстроить под эту цель повседневную жизнь. Они стараются договориться с Церковью, чтобы Церковь их не прогоняла как эксцентричных чудачек, а продолжала бы с пониманием их окормлять и вести. Они не нуждаются в материальной и социальной защите Церкви и общины, но нуждаются в признании и одобрении избранного стиля жизни. В свою очередь им надо принять помощь Церкви в различении церковного честолюбия, эскапизма и подлинной необходимости в посвящении.

© Священник Сергей Николенко 2015

Опубликовано в катехитическом журнале «Радуга»