Семья Святого Лазаря

Чтения

Как я уже говорил, тема семьи проходит через Рождество красной нитью. С веками Рождество как семейный праздник стало все больше и больше закрепляться. Вы же знаете, что ранние христиане никакого Рождества не праздновали, довольно долго праздновали Богоявление в это время, когда самая длинная ночь, самое темное время. Богоявление как отражение естественного момента, когда мало-помалу начинает удлиняться день. Света появляется в природе все больше.

А семья – это другое, чувство дома, которое у каждого человека нормально должно быть. Все дела человек начинает, выходя из дома, танцуя от дома как от печки. Выходя из дома, ему приходится приспосабливаться к окружающему миру, может быть, играть какие-то роли, а дома ничего этого не нужно, у себя дома человек может быть самим собой в окружении людей, с которыми это возможно. Это такой идеал дома, и когда я говорю про кровоточащую рану, то она на месте дома у всех нас есть, и в значительной мере по этому признаку мы тут и оказались. Рождество – для нас это действительно лучик света, который на фоне этих тяжестей указывает нам путь. Я сейчас говорю устоявшимися церковными штампами, но так и есть. Устанавливает масштабы происходящего, то есть, если в соответствии с устройством нашей бедной психики, все, что ассоциировано с домом, временами просто застилает остальное, то Иисус как лучик света позволяет восстановить подлинные масштабы и видеть реальную почву для благодарности. Наша семья Лазаря – казалось бы, за столько лет уже устали, ну не устали, а привыкли друг к другу как к разношенным ботинкам, которые удобные, но уже верх трескается, подошва протирается и начинает отваливаться. Были когда-то и мы рысаками…

Я как раз сегодня думал, что, когда мы смотрим на мертвого человека – который нам знаком, по крайней мере – перед глазами холодное окаменевшее тело, а перед внутренним нашим взором этот человек живой, и мы обращаемся к душе, которую мы не видим сейчас. Это как бы сумасшествие, не верить в реальность, не верить в то, что глаза показывают, но Церковь нас все время учит тому, что глазам обязательно надо доверять, но в меру. Потому что внутреннее зрение основано на ощущении, предощущении Бога, которого мы никогда не видели, Иисуса, которого мы никогда не видели, вот этого всего. Когда мы этому доверяемся в критические жизненные моменты, потом мы видим, что это нас вытягивает: не та реальность, которая была перед глазами, а та, которую мы себе в значительной мере сфантазировали.

Эта картина в Евангелии объективно зловещая. Грязный вонючий хлев, в котором ютятся роженица и ее муж, и страшное сияние и воинство небесное, жуткая космическая картина. А тяга людей к дому, к уюту, она в Церкви, может быть, особенно в католической Церкви, я не знаю, сделала из этого уютную картиночку, идиллическую, которая детям очень нравится и всех умиляет. Какая-то часть правды в этом тоже есть. Есть у нас потребность, и Бог нам дает возможность носить вот этот дом не в видимой картине нашей семьи, родителей, детей, а Бог сам создает в нас чувство дома, необходимое, чтобы мы могли жить и любить. Любить людей сегодня.
Последние дни читал воспоминания об отце Александре Мене, и там среди многих обвинений в еретичестве, в пропаганде сионизма и иудаизма, был пункт обвинения, что на литургии у него проповедь длиннее, чем остальная служба. Поэтому я заканчиваю, потому что кто вас знает.

© Священник Сергей Николенко 2015

Изображение: Coptic Orthodox Diocese of Los Angeles