Семья Святого Лазаря

Быт 17, 3-9; Ин 8, 51-59

Читал вчера про одного монаха с Афона ХХ века, он умер, по-моему, в 1950-х годах. Он был основатель целой школы или группы учеников. После его смерти они стали настоятелями основных монастырей на Афоне. Одна из вещей, которые за ним замечали, – очень хорошо пахло у него в келье и от него тоже. А он, как и положено святому человеку, не мылся никогда. Он говорил, что такое благоухание от молитвы – это запах Христа. Конечно, хочется, чтобы Христом бы у нас запахло. Читать далее »

Иоиль 2, 12-16; Рим 13,11-14,4; Мф 6,14-21

В византийском обряде принято, когда заканчиваются три подготовительные недели поста, то в это воскресение идет переход от обычного времени к четырехнедельному посту. Страстная неделя не входит в пост, это особое время. Время Пасхальной Тайны. На вечерне в воскресенье проводится обряд прощения, когда священник просит прощения у публики, почтенная публика просит прощения друг у друга, священники переодевают обычное облачение на постное, и так далее… Людям это важно, потому что мало кто может заниматься своей внутренней жизнью, да и внешней, соответственно, по собственному плану. Читать далее »

Исх 32, 7-14; Ин 5, 31-47

В этом фрагменте из Евангелия евангелист вкладывает в уста Иисуса слова о слабости человека. Наши слабости – вроде бы, ну что такого, всё человеческое, такое милое. Но тут Иисус говорит о том, что эта слабость достигает в личности уровня веры, уровня, на котором человек может оказаться отрезанным от источника жизни. Он говорит: «вот вы не хотите прийти ко Мне, чтобы иметь жизнь, Я пришел во имя Отца Моего, и вы не принимаете Меня, а если иной придет во имя свое, вы его примете». Легковерие, основанное на страсти к внешним эффектам, к внешней убедительности. Стремление к мишуре есть у человека, и у каждого из нас есть. Оно мешает, конечно, сильно и нам, и Богу в исполнении Его планов. Читать далее »

1 Кор 8, 8-9, 2; Мф 25, 31-46

Это картина мира, в которой есть существование после смерти, это труднопредсказуемое существование. Иисус делит его полярно на вечную жизнь и вечное мучение. Люди много веков с переменным успехом пытаются это себе представить. Кому-то удается до того, что они видят целые видения, преисподнюю, те, у кого более продвинутое богословие, видят чистилище. Рай видят. Но это все продукты психики, потому что то, что будет, это будет за пределами того, как мы сейчас мыслим и представляем себе. Я бы сказал, что в этой притче Иисус говорит о том, что человек, у которого есть действенное сострадание к другим, уже не далек от Бога, не отрезан от Бога. Сострадание – это то, что дается нашей природе от Бога, и то, что мы можем вытеснить, стараться не замечать, или вместо того, чтобы сострадать, пойти по более простому пути: пока есть потребность пожалеть, то жалеть человека, когда это станет в тягость, относиться к нему уже с равнодушием и даже с осуждением. То, что здесь в этой притче является состраданием, – это постоянное качество человека, которое, собственно, есть другая сторона вечной жизни. Читать далее »

Иер 7, 23-28; Лк 11, 14-23

Думаю о том, что в Ветхом Завете разделяются индивидуальный грех и грех народа, для этого есть разные понятия. «Политический грех»? – не знаю, как точно назвать это. Но у классических пророков этот грех народа все время упоминается, в той мере, в какой они живут в критический для Израиля период, когда его захватывает Ассирия, потом Вавилон. То одно царство валится, то другое. Понятно, что все в народе грешат, и Бог из-за этого наказывает, но грешат все по-своему, в соответствии с функциями, которые у них есть. По-одному грешат простые люди, по-другому аристократия, по-третьему духовенство. Отдельные разновидности грехов складываются как паззлы и образуют картину греха народа как систему. Народа, которому не жить. Поэтому призывы к покаянию, с одной стороны, дифференцированные, а с другой стороны, это призывы к интеграции. К интеграции не на основе эгоистического взаимодействия, а интегрироваться по-Божески. Читать далее »

1 Кор 6, 12-20; Лк 15, 11-32

В этой притче видится принципиальное различие между светской и духовной властью, не церковной, а именно духовной. Потому что светская власть пользуется законами, действующими на основе справедливости, и в Церкви тоже есть этот элемент справедливости, но все-таки духовный принцип Церкви – действовать по любви, которая больше справедливости. Старший сын поступает и судит вполне по справедливости: младший сын согрешил, наделал преступлений – хоть он и покаялся, все равно по справедливости должен быть наказан. Одно другому не противоречит. Уровень, на котором судит Отец, выражен в этой притче одной фразой: «брат твой был мертв и ожил». Мертв и ожил – когда событие видится на этом уровне, то действительно, есть повод для большого праздника, которого старший сын не видит. Потому что для него – вот младший сын жил, и ничего с ним не произошло, как был скотиной, так скотиной и остался. Пришел к отцу, когда припекло, а пройдет еще какое-то время – опять уйдет, и так далее. Мы даже не можем сказать, что старший сын по-своему не прав, все очень может быть, покаяние – это вещь не очень устойчивая. То есть, она такая же хрупкая, как доверие к Богу. Читать далее »