6 октября 2016 – Четверг 27 рядовой недели
Октябрь 28, 2016
Я пытаюсь перестраиваться на старость. Это происходит и естественным образом, но как-то противоречиво. С одной стороны, интересно бывает прочитать или узнать про какие-то новые вещи в науке, в истории, в мире. С другой стороны, понятно, что время заниматься этим уже проходит, если не совсем прошло. Нужно обращаться к другому знанию – к знанию, которое находится за порогом смерти. Конечно, с этим трудно.
Я пытаюсь создать для себя модель умирания человека. В Евангелиях на примере Иисуса модель такая, что Он умер и воскресает, причем воскресает очень пластично. Он воспринимается людьми не однозначно, а как бы многозначно, каждый Его видит по-своему и рассказывает потом об этом по-своему. Потом Он все же уходит дальше в Славу Божию. Еще одна метаморфоза с Ним происходит. В евангельских описаниях эти метаморфозы происходят без потери тела, без видимого тления. Тут понятно, что душа или тонкое тело выходит из материального тела, которое начинает потом разваливаться на молекулы и атомы, и это тонкое тело лишено мыслительного аппарата, который создают нейронные сети в мозгу. Соответственно, меняется и восприятие, и способ мышления, и, наверное, язык, на котором человек думает. Возможно, утрачиваются компоненты, связанные с национальной особенностью языка, национальным строением языка. Это тело больше входит в космическую сферу. По-видимому, оно распадается и дальше. И также обретает новые «органы», соответствующие новой среде.
Раньше у меня была понятная модель, что распад психики идет в той мере, в какой Дух Божий не сумел за жизнь человека собрать эту психику, перебрать ее, скомпоновать вокруг себя. Допустим, возможность общения со святыми я интерпретировал для себя таким образом. В моем детстве была такая игрушка пирамидка, на стержень нанизывались кольца. Я это так представлял себе. Стержень – это Дух Божий, который человек принимает сознательно и позволяет Ему нанизывать компоненты своей личности как эти кольца стержень. Благодаря этому получается устойчивая конструкция. Когда стержня нет, то все разлетается. Но есть и противоречащие этому сведения об общении с какими-то душами – по тому, как они говорят о себе, и что они просят, видно, что они себя отдали инфернальной силе. Даже непонятно, говорим мы с душой этого человека или с дьяволом, который принял его образ и как бы заменил его личность. Это совершенно мне непонятная вещь.
Про путь души я тоже обнаружил, что не понимаю. Сегодня ночью я проснулся в недоумении, потом ворочался, очень долго не мог заснуть. В какой мере вхождение в Славу Божию означает, может быть, освобождение от этих колец пирамидки? Возвращение к стержню… Насколько в плане Бога сохранение моей индивидуальности в вечности? Есть довольно наивная католическая теория последних десятилетий о дополнительности полов. Что мужчина и женщина дополнительны. Что следовательно мужчина не совсем человек и женщина не совсем человек, а вместе они человек. Это был такой философ 30-х годов Гильдебрандт, по-моему. Иоанн Павел II с этой дополнительностью его взял на вооружение, но на мой взгляд это опасный ход. Потому что мужчина и женщина образуют полноту только в смысле необходимости для рождения ребенка. А так все люди разные, и мужчины разные, и женщины разные. Если говорить о дополнительности, то все человечество дополняет друг друга. В семье, допустим, не просто муж и жена дополнительны, а дети нужны, старики нужны, чтобы все они более или менее оказались похожи на людей. По большому счету все человечество с идиотами, с больными, с кошками, с собаками, со скорпионами, всё творение на самом деле, каждый элемент творения имеет характер дополнительности.
Может быть, когда мы думаем о Славе Божией, то существенным для ее существования является присутствие в ней индивидуальности. Но я возвращаюсь к началу: мне в моем возрасте, с моей профессией надо строить весь мой дискурс, и житейский, и профессиональный, исходя из этого – что через сколько-то лет мне надо говорить «до свидания» и двигаться дальше, и людей к этому надо как-то приучать. Приучать их тоже к овладению этим дискурсом. Думал – достаточно ли для этого использовать Евангелие как базу? То, что я читаю в Евангелиях про будущее, – это мне дает практическое знание или теоретическое? Когда я в хорошем виде, как мне кажется, в плане молитвы, то мне кажется, что судьба Иисуса, рассказанная в Евангелии, это реальность, которая во мне проросла, и которой я могу реально жить, не фантазировать, не заниматься литературщиной, а этим реально жить. А иногда нет. Ой, грехи наши тяжкие… Аминь.
© Священник Сергей Николенко 2016
Изображение: Томас Джеймс, Смерть — это не конец, 2015
