Семья Святого Лазаря

Ис 55,1-13; Тит 2,11-14; 3,4-7; Мф 3, 13-17

Я бы сейчас хотел поговорить о самосознании Израиля. Для того, чтобы более понятны и близки стали тексты сегодняшней литургии. Они очень простые по сути – это воспоминания о двух событиях: исходе из Египта и переходе через Иордан. Самосознание – это то, без чего народ не народ, а какое-то сборище одиночек, каждый из которых что-то ищет для себя. Народ – это единство, у него есть видение происходящего, есть смысл, ради которого можно действовать как одно целое и идти на жертвы, есть цель. Исход – ключевое историческое событие, в котором иудеи начали себя осознавать как народ, а не как племя. Племя, часть которого была в Египте, и подвергалась там определенной дискриминации, как и положено меньшинствам, вроде как выходцы из Средней Азии, трудовые мигранты, тут в Москве. Другая часть этого племени так и жила в Палестине, но, по-видимому, не осознавала себя народом. Выход из Египта, который через Моисея, египетского полководца, был осуществлен, это принципиальное событие и в жизни народа, и в жизни отдельного человека – выход в неизвестность. Египет, где люди уже пригрелись, были как-то на месте, и были худо-бедно обеспечены всем необходимым, кроме достоинства.

Достоинство человеческой природы, это такая штука, которая заставляет человека действовать против видимой пользы. Свобода и достоинство – это синонимы, по сути дела. Достоинство и религиозная свобода – это одно и то же, потому что это свобода наладить каналы, приобщиться к источнику жизни, как я его для себя вижу, главному источнику жизни. Важно тут, что ключевые события в жизни Израиля связаны с водой. Важное – чудеса, которые Бог показал иудеям на этом пути – это спасение от армии Египта, когда как вы знаете, удалось перейти через перешеек Красного моря, когда там было сухо. Это нечастое явление, и его, несомненно, сочли особым вмешательством Бога. Потом, как мы читаем в книге Исхода, когда армия Египта продолжила преследование через перешеек, вода вернулась на место. Они погибли. Неизвестно, какая часть там в действительности погибла, но воспоминание в народной памяти осталось, и с каждым народным испытанием в этом воспоминании как бы выкристаллизовывались самые существенные вещи. Конечно, как это всегда бывает, в ущерб каким-то историческим деталям.

Возможно, именно после этого Израиль начал себя ощущать народом, который может находиться под руководством Бога. Не под руководством каких-то чужих сил, политических сил, другого народа, а под руководством Бога. Понятно, что у людей, которые там и тогда этот опыт пережили, этот опыт был как бы не чистым – они не очень понимали, что происходит, не успевали отдышаться от всех передряг. А потом стало приходить это понимание.

Выйти-то вышли, а куда идти? Нужна своя земля. Этой землей стала Палестина. Тоже в иудейской народной памяти осталось, что эту землю они не сами себе нашли, и не сами ее завоевали, а что это было пророчество, обещание Бога, данное за пятьсот лет до этого Аврааму, отцу этого племени. Переход через Иордан тоже остался в памяти как переход через сухой участок. Как они все время это формулируют, «воды расступились». Действительно, такое явление бывает при понижении уровня воды. Какая-то часть реки мелеет на время. Но здесь тоже так всё совпало, что для народного сознания оказалось очень мощным знаком. Знаком чего? Опять знаком перехода из одной жизни в другую жизнь. Если, выйдя из Египта, народ вышел на свободу в пустыню, то тут он с приобретенной свободой вошел в свою землю. Для того, чтобы жить на этой земле не как жили в Египте, и не так, как жили египтяне, а жить как народ своего Бога.

Такой переход в жизни отдельного человека – всегда определенное чудо. Отступают трудности, которые до этого казались непреодолимыми. Бог дает возможность жить по Его слову. Это главные богословские ассоциации, которые в христианской Церкви уже вошли в переживание крещения Иисуса в Иордане. Переживание того, что в этот момент открылся путь, закрытый до этого путь в небо. Как бы границы расступились, и народ получил возможность перейти в небесную реальность. В которой Бог уже не говорит то, что надо. Не говорит это через какие-то испытания, которые происходят с народом, и которые направляют нас как стадо. А Бог начинает говорить через мое сердце, через мое «я». Это главное средоточие меня, которое я ощущаю где-то внутри себя, кто в сердце, кто в животе, кто в голове. На самом деле это всё должно быть связано в одно ощущение, в одной полости, как бы наполненной моим «я». Мы ощущаем Бога, который присутствует в моем «я». Для иудея с его ментальностью невозможно было и помыслить такое. А Иисус – это первый человек, который это говорит о себе самом. «Я и Отец – одно». Это потенциал, заложенный в крещении.

Мы видим к сожалению, что большинству людей этот потенциал слабо удается осуществить в активной жизни. Это беда такая. В общем, Церковь это понимает – беда, связанная не просто с нерадивостью человека, а с воздействием духовных враждебных сил, враждебных человеку и враждебных Богу. Это реальность, которую не обойдешь. Чтобы Бог мог защитить, надо захотеть всего себя отдать Богу, в Его руки, как бы это ни было боязно, какими бы сильными ни были страхи и привязанности к Египту, спокойной жизни и так далее. Когда мы освящаем эту воду, мы просим Бога, чтобы она, если говорить языком сниженной поэтики, смазала нам дверь в Царство Небесное. Она не открывает нам путь, ничего такого. Она смазывает. Она дает возможность, чтобы эта дверь полегче открывалась, не скрипела. Аминь.

© Священник Сергей Николенко 2017