Семья Святого Лазаря

Евр 6,13-20, Мк 9,17-31

Я бы сказал, что мы чаще имеем дело с другой модификацией духа глухоты и немоты. Не органической, а обусловленной тем, что через людей Бог говорит нам разные важные вещи, но мы не слышим. Точно так же с немотой. Много в человеке может всего происходить внутри, но он настроен на то, чтобы ничего не чувствовать. Поэтому сказать о себе ничего правдивого не может. Не знаю, насколько корректно эти явления называть аналогами или производными того же духа глухоты и немоты. Но, может быть, в основании, в духовном основании – не в органическом, а в духовном, это лежит.

У этого психически нездорового юноши с приступами безумия, возможно, не было органики. Было функциональное расстройство, связанное с действием дьявола, действием беса. Ну, чисто функционального ничего никогда не бывает, всё ложится на какую-то наследственную основу. По-видимому, для апостола Петра, через которого эти тексты к нам пришли, важен был тот момент, когда у них не получилось, а Иисус сказал, что надо не словами, а молитвой.

Разговаривал недавно с одним человеком, он жаловался, что всё тщательно делает, и молится по молитвеннику, подбирает себе подходящие молитвы, и на литургии тоже, а что надо чувствовать – ничего не чувствует. Мне кажется, это похожая ситуация – настроенность на то, что в молитве должны работать слова. Что литургию взять, что мессу – особенно в мессе большое разнообразие входных молитв, над Дарами и прочих. Из них много таких, особенно в русском переводе, которые никак не влезают в душу. С богословием не теплым, а, например, с богословием сверхъестественных заслуг, которые надо накапливать, и которые на небесных счетах подсчитываются. Это вещи, не оживляющие душу, не греющие.

Я старался объяснять, не знаю, насколько понятно, что слова в молитвеннике, в литургических текстах – это не сама молитва, а как бы такая подпорка, костыль, который помогает самому начать действительную молитву, собственным внутренним языком. Молитву, в которой можно вопить Богу, орать на Него, ругаться с Ним. В отчаянии умолять Его, и так далее. Представить перед Богом то, что я сейчас есть на самом деле. Отдать это Богу. Мое действительное «я» – не то, которое я приглаживаю, причесываю, макияж навожу.

И с Евхаристией такая же вещь. Действительно, эти частицы хлеба и глотки вина – это интегральная часть Евхаристии, но это далеко не всё, что в ней есть. Этим далеко не исчерпывается действие Святого Духа, в общине совершающего Евхаристию.

Поскольку этот человек, кажется, четко знал, чего от меня добиться в этой беседе, не знаю, удалось ли моим речам как-то пробиться через эти планы или нет, но, в общем, это такая обычная ситуация. Сейчас я об этом говорю и думаю о том, через какие защиты и в каких вещах Бог ко мне старается пробиться, где у меня с милосердием действительно непорядок. Может быть, именно через контакты с людьми такого рода, страдающими от своей несвободы, но очень сильно ее охраняющих. Аминь.

© Священник Сергей Николенко 2018