Семья Святого Лазаря

2 Кор 6, 16-7,1; Лк 5, 1-11

Сейчас подумал, что это «отплыви на глубину» – это как бы двойной призыв. На поверхности это призыв к апостолам идти проповедовать за пределами своей маленькой Палестины, и одновременно это призыв двигаться в неведомое. А неведомое – оно, прежде всего, внутри у человека находится. Как мы смотрим в будущее, как мы смотрим на Бога, какими глазами, ожидаем от Него каких-то даров или неприятностей, или просто пасуем перед Его тайной и непредсказуемостью. Всё же Церковь тогда стала расширяться, и пришел на фоне этого расширения апостол Павел, о котором мы сегодня уже слышали. Конечно, отношения между группами, которые возглавляли Петр и Павел, были тяжелые. Как это всегда у людей бывает и особенно в Церкви…

Павел из своего эллинизма принес в христианство эсхатологические представления, представления о модели Церкви как тела, собираемого Святым Духом, в общем, много чего. Другое дело, что с определенной вероятностью по Евангелиям мы можем полагать, что Иисус действительно доверился Петру и возложил на него заботу о Церкви. То есть, Иисус видел в Петре то, чего, может быть, другим не было видно. Думаю, как это получше сформулировать. Вот камень – это непоколебимость, а о Петре на психологическом уровне мы совершенно не можем сказать, что он был непоколебим. История со служанкой первосвященника, когда он отказывался от того, что знает Иисуса. Значит, имелась в виду другая твердость и надежность. Надежность внутреннего доверия к Иисусу и к Богу через Иисуса, которую не получалось никак поколебать, несмотря на все психологические человеческие дела…

Конечно, поводов для конфликта у Петра и Павла было много. Точнее, не у них лично, а у этих групп, которые вокруг них сформировались, которые говорили по-разному и на разном концептуальном языке. Конечно, в одних общинах им уживаться трудно было. Харизмы разные у Петра и у Павла. Это важно, харизма, которую Бог выбирает, и Дух использует человека, ставя его на определенное место. Разные харизмы не обязательно на человеческом уровне могут согласовываться. Они могут противоречить одна другой.

В, как говорится, городе С. неделю назад отмечали в приходе 80-летие женщины, которая была первым директором «Каритас». Сейчас она тихо сидит на воскресных мессах, никто ее не знает и не помнит. А тогда это было начало 90-х, самое начало, и вроде бы и войны не было, и каких-то явных вооруженных врагов не было, но в магазинах ничего не было, медицинская система разрушилась, пенсионеры оказались фактически без социальной помощи, беженцы появились. Я смотрел в те годы на людей, которые приходят в Церковь – это по евангельскому выражению как рассеянные овцы, растерянные. Но человек отличается от овцы тем, что он ищет виноватых, ищет врага. Когда перед глазами врага нет, человек его придумывает. Таких много было, жалких, несчастных, но озлобленных. Понятно, что нуждались не просто в материальной помощи, в продуктах, в одежде – нуждались в душевном тепле, а озлобленному человеку душевное тепло трудно дать, он ему противится. У Т., о которой я говорил, как раз такой дар был – передавать эмоциональное тепло.

Несколько лет она проработала, общая ситуация стала полегче, в государстве начали порядок наводить, в Церкви, в «Каритас», и оказалось, что на этом этапе приведения в порядок структур, документации, она совершенно не годится, и взяли другую женщину, систематичную, у которой всё было как следует, а такое тепло у нее уже не получалось – харизма другая. Как обычно я говорю, в Церкви все эти перемены происходят с большими скандалами, страсти кипят, Бога энергично привлекают на свою сторону. Проблема в том, что обычно эти скандалы происходят между хорошими людьми с обеих сторон. Может быть, незрелыми по-христиански, но хорошими.

Получилось, что она и группа, которая с ней была, были очень обижены. Они ожидали, что Церковь оценит их заслуги по справедливости, столько они всего сделали, а Церковь в лице епископа как-то всё некрасиво спустила на тормозах, как это обычно бывает. Часть этих людей фыркнули и разбежались, а она осталась. Осталась, и обида была преодолена, и с епископом у нее сейчас прекрасные отношения. Но этот кризис, который она пережила, для меня это выглядит как отплыть на глубину. Отказаться от представления о Боге, который должен всё делать как я хочу, потому что я хочу только хорошего. Приобретение опыта такого, что Бог меня не оставляет и помогает мне не так, как я ожидаю, как я хочу, а как-то по-своему, и мне еще нужно увидеть, быть способным разглядеть Его помощь. Потому что я непривычен к этому, привык к образу Бога и образу действий Бога, как это мне представлялось. Я повторяю, она этот кризис успешно преодолела, и я очень рад этому. В приходе, когда я эту историю рассказывал, я видел, что недавним прихожанам это любопытно, но это их не задевает. А те, кто имели уже много лет дело с Церковью, у них это всё эмоционально отзывается, как пережитое… Аминь.

Священник Сергей Николенко