Семья Святого Лазаря

Флм 7-20; Лк 17, 20-25

В те годы и потом еще целое тысячелетие и даже больше Папа Римский имел возможность действовать не только через евангельское влияние на людей, но через войско, через деньги, которые у него были. Тогда в 400 году он пользовался поддержкой патрициев, влиятельных людей, был авторитетом среди них, и тогда Папы были чаще всего просто одними из них – из аристократии. Были людьми власти. Поэтому политические дела с легкостью ими вершились, люди, которые привыкли дергать за ниточки, принимали их за своих. Потом уже возникло целое папское государство и армия, и всё такое. Неисчислимые финансовые запасы, которые лежали в подвалах у орденов, и прочее… Но сейчас от этого мало что осталось.

Ходит в каких-то российских кругах бытует убеждение о том, что Ватикан сейчас такая влиятельная сила, за ним стоят «старые деньги Европы», деньги аристократических семейств – по-видимому, это миф. Потому что, если говорить об аристократических семьях, то влияние их самих в Европе не сильно большое. А авторитет Папы велик в Латинской Америке, может быть, на юге Европы, может быть, в центральной Европе. Если говорить об англо-саксонских странах, там Папа не очень интересен.

Вообще важная, мне кажется, вещь, что три последних Папы, особенно последний, довольно анти-американские. Процесс постепенного падения морального авторитета Америки из-за того, сколько она, грубо говоря, накосячила со своей империалистической политикой, по лидерам католической Церкви мы видим. После 1990-го года, после того, как с коммунизмом в Европе распрощались, критика Пап была направлена исключительно на капитализм. На монополистический капитализм, финансовый. Как бы одной рукой критиковали, хотя другой получали деньги от фондов, учрежденных богатыми людьми в той же Америке. От фондов, благодаря которым осуществлялись и осуществляются благотворительные проекты, продовольственная помощь и прочее.

Голос Евангелия, который через Папу звучит, сейчас эти последние несколько десятилетий – боюсь, что на самом деле только он всерьез оказывает влияние на события. Власть Евангелия действует на человека не прямо. Допустим, во время войны, когда человек убеждается, что его сторона неправа, он переходит на другую сторону и начинает воевать там. Или становится как Штирлиц. А Евангелие чаще всего действует не так: человек остается на том месте, на котором был. Он просто начинает по-другому мыслить и действовать на своем месте. Начинает не поддаваться на манипуляции, понимая, что через любые манипуляции на меня действует дьявол – пытается действовать.

Существовала всегда проблема христианского воинства. Христианский воин – он как монах. Он исполняет приказы, не рассуждая, до тех пор, пока с достоверностью не убедится в бесчеловечности приказа. Тогда он имеет обязательство не исполнять приказ. Монах живет так же. Любые самые бессмысленные приказы настоятеля монах исполняет, пока не убедится, что какой-то приказ против заповедей Божьих, против Евангелия. Я думаю, что сейчас у нас такая же ситуация. Мы можем быть законопослушными гражданами, и должны ими быть, но до момента, когда не требуется от нас проявлять бесчеловечность в евангельском смысле. А сопротивления манипуляциям и пропаганде, это само собой. Подлинному патриотизму это никогда не мешает. Наоборот. Подлинный патриотизм нелинейный, он понимает, что благо народа достигается через кризисы, через провалы, через поражения. Внешние победы часто совсем не идут на пользу в духовном отношении. Так что да, мы как христиане, как верующие люди, мы патриоты, но безусловные патриоты Царства Божия, и патриоты добрых земных структур. Аминь.

Священник Сергей Николенко