Семья Святого Лазаря

Евр 12, 25-26; 13, 22-25; Мк 10, 2-12

По поводу этого евангельского текста говорить, наверное, особо нечего. Тут как обычно вопрос в том, что в привычное для иудеев понятие греха Иисус вносит другой смысл. Понятия смертного греха имеют юридическую силу, как и любой государственный закон при теократии. Закон – это не просто установление какое-то человеческое, а то, что Бог считает правильным. Соответственно, когда об убийстве говорится, заповедь «не убивай», по примерам, которые в Ветхом завете есть, видно, что имеется в виду не просто лишение жизни другого человека, а именно несправедливое, незаконное лишение жизни невиновного человека. Такие юридические границы. Иисус говорит по-другому совсем, что если ты другого человека назвал дураком, значит, ты убийца. Точно так же с прелюбодеянием, если ты посмотрел на существо противоположного пола с вожделением, то есть, не просто испытал сексуальное напряжение, что нормально, а начал проигрывать сценарии вступления в сексуальную близость – всё, Иисус говорит, ты прелюбодействовал.

Конечно, писать разводное письмо никакой не Моисей заповедовал, это скорее более позднее установление, но тогда представления об авторстве были другие: если нечто сказано, сделано или написано в духе какого-то духовного авторитета, то это приписывается ему, а не тому, кто непосредственно это сказал. Обычай писать разводное письмо наверняка был взят у каких-то более продвинутых в плане государственности народов, но он прижился в иудейской ментальности, как закон, данный от Бога Моисею. Что тут Иисус говорит? Что ошибка — воспринимать это правило как выражение священного закона. Точно так же, как многие установления, которые у иудеев были, например, про корван, это всё люди придумали, чтобы облегчить жизнь. Важно в высказывании Иисуса, по-видимому, только то, что соединенное Богом человек не должен разрывать.

Когда мы встречаемся с бракоразводными процессами, вопрос в том, что – вот вы венчались, а действительно ли Бог вас соединил? Каноническое право о браке оперирует достаточно очевидными признаками, часть которых действительно человеческие установления, для того, чтобы определить, состоялась священная тайна или нет. Понятно, что это грубый подход к установлению тайны. А тайну, в общем, мы определяем по плодам. Плоды со временем меняются, поэтому приходится пересматривать представления о том, имела ли место тайна брака или нет. В общем, я бы сказал так, что тут с осторожностью нужно слушать Церковь в смысле института Церкви, который этим занимается, и с осторожностью нужно слушать свое сердце. Потому что там, на внешних контурах, обманчивости бывает очень много. Надо в глубину. Аминь.

Священник Сергей Николенко