Семья Святого Лазаря

Деян 11, 19-26; 29-30; Ин 4, 5-42

Не буду говорить про самарянку, потому что каждый год приходится одно и то же говорить, по два раза иногда. Не только мне надоело, но и самарянке тоже, что ее полощут все время. Самаряне уверовали (ср. Ин 4, 39). Вчера, кстати, в латинском обряде отмечали святого Иустина, мученика или философа, по-разному его называют. Он как раз из Самарии был, только примерно через век. Он способный был и интересовался философией, потому что в Римской империи, как и у греков, одной из характеристик состоявшегося мужчины было – философ ли он, и к какой философской школе принадлежит. Он писал, что разное перепробовал, но больше всего ему по душе пришелся платонизм, потому что стоики своим мужеством и разумностью привлекают, но про личность они ничего не понимают. А платоники, они другие. Из платонизма он, собственно, и пришел в христианство, и Христа понимал в этом плане как Логос, вечное Слово. Он в Риме создал маленькую катехизаторскую школу, там человек 6-7, по-моему, было, и, что исключительно, один из учеников был женщиной. Потом обычная история произошла, потому что Римская империя –  это гражданская религия, гражданские праздники, поклонение государственным богам и императору обязательно. Не поклоняться императору очень опасно для гражданина, потому что если он думает, что император не бог, то он не признает его права на безошибочность. И может подвергать сомнению его политику, внешнюю и внутреннюю. Допускать этого, конечно, нельзя. Поэтому и к христианам относились плоховато, потому что никогда на них понадеяться нельзя, если что… Иустина с его командой казнили.

Через пару веков эта империя потихоньку пыталась стать христианской, но не так важно, называет себя государство христианским или исламским или каким-то еще, или демократия такая, где религия отделена от государства. Это на практике не очень сильно влияет. В практической политике и деятельности в общем действует то, что называют Realpolitik, термин, который Бисмарк ввел. Государство заботится о своих ресурсах и о безопасности. Эта безопасность для нас, граждан, конечно, очень важна, потому что это фундамент, на котором мы можем строить какие-то планы. Работа, семья, увлечения и прочее. Развитие какое-то. Любое государство, конечно, поражено грехом. И в Церкви его ничуть не меньше, хотя формы не такие шокирующие. Нет внутри Церкви сейчас массовых убийств и физических пыток, но экономически и морально прижать человека и целую группу людей она может. Утончается всё.

И войны никуда не делись.

Два-три дня назад было заявление Паролина, для итальянской газеты, что он осуждает решение западных стран разрешить Украине западным оружием бить вглубь России. Сейчас это, наверное полоскать будут, опять какие-то осложнения в отношениях Украины с Ватиканом и прочее… Но ситуация на самом деле очень простая, потому что это разрешение – это возможность ракетного удара одной ядерной державы по другой ядерной державе, используя для этого прокси – Украину несчастную. Очень опасная вещь, которой военные очень боятся, и на случай таких ударов, которые летит ракета, а чего там у нее в голове – ядерная головка? – на ней не написано, подлетное время маленькое с Украины. Из таких положений стараются убрать самое слабое звено – человека. Еще когда были настоящие термоядерные испытания, операторы не могли нажать кнопку, у них дрожали руки. Сейчас офицеры-операторы проходят специальный психологический тренинг, чтобы не испытывать эмоции в этот момент. Но тем не менее, это люди, которые понимают, насколько это страшно. Поэтому еще в 80-х годах в СССР была введена так называемая система «мертвая рука», наверное, ее на Западе так назвали. Когда нанесен удар по командному центру пуска стратегических ракет, или просто кто-то проявляет нерешительность, то просто срабатывает автоматика, оповещаются шахты со стратегическими ракетами, им дается команда на пуск. Люди тут уже не участвуют. Такая же вещь для подводных лодок, я в технические подробности сейчас не буду вдаваться. Это реально армагеддон.

Когда я прочел это заявление Паролина, я подумал, что он тут выступает не просто как дипломат, которому нужны компромиссы какие-то, лавирование, чтобы все довольны были, а скорее как священник и верующий человек, который понимает, что Бог долготерпелив и многомилостив, но долготерпение Его не безгранично. И когда Он видит, что люди погрязли в кровопролитии, и кровь жертв уже не взывает к разуму, а опьяняет только, когда Бог это видит, наступает мировая катастрофа, и это уже бывало. Тут, конечно, не до шуток уже. То, что я сейчас рассказал, это аргумент не от любви, а от страха Божия. Аргумент любви можно использовать, пока люди еще вменяемы. А когда у них уже крыша поехала и тоннельное мышление – кроме своей идеи ничего больше не видят, тогда единственно к страху Божию можно апеллировать. Аминь.

Священник Сергей Николенко