Семья Святого Лазаря

1 Ин 2, 22-28; Ин 1, 19-28

Папа Иоанн Павел II за несколько лет до смерти, когда уже не очень был, как-то попросил одного специалиста по восточному богословию провести для него специальные духовные упражнения по богословам, отцам-каппадокийцам, Василию Великому и Григорию Богослову. Оба эти грека получили блестящее по тем временам образование, молодые умницы были, и с этой мудростью они искали себя в монашестве. Судьба сложилась так, что потом рукоположены были, в епископы их поставили, поскольку Церковь нуждалась и всегда нуждается в светлых головах. Дефицит…

В богословии, которым они занимались, тогда был самый насущный вопрос – прояснить представление, которое уже зафиксировалось в троичной формуле таинства крещения во имя Отца и Сына и Святого Духа. Бог ведь один по определению, Бог это Единое в греческой ментальности. Единое это Абсолют такой настоящий, что в нем нет никакого порока, связанного с разделением, с какими-то частями. Это совершенство, совершеннее которого ничего не может быть. Иудейское представление о Боге как раз соответствовало для них представлениям о Едином. А тут взялись еще Святой Дух и Иисус. Это всё осмыслить надо было. Иисус, что это за человек такой? Как пришить его к Единому? Истории евангельские, особенно история в Евангелии от Луки, потом введение в Евангелие от Иоанна давали им какой-то путь, и они сумели слепить троичное богословие, оно богатое и глубокое. Правда, потом в латинской Церкви полуграмотные немецкие епископы глубину потеряли и троичность получилась достаточно плоской.  И до сих пор отголоски плоского восприятия в латинской Церкви дают себя знать.

Я Иисуса в терминах Бога не понимаю совсем, только понимаю, что Его личность имеет такую глубину и такую связь с Богом, которая необычна по крайней мере. На улице не у каждого прохожего встретишь… Но «Бог и человек», это мне непонятно. Это не мешает Иисусу для меня быть значимой фигурой, и обращаться к Богу через Него.

Пародия на латинское богословие это как недавно один священник на праздничной мессе говорил, что у нас отец – Бог, а мать – Мария. Публику это устраивало, по-видимому.

Поневоле хочется почитать Григория богослова, теоретика и святого человека, аскета. И Василия Великого, который был и поэт, и деятель, и мыслитель, и епископ, хороший организатор, создавший систему церковной благотворительности. В общем, об этих людях я с удовольствием всегда думаю. Много сделали для нас. Аминь.

Священник Сергей Николенко