Семья Святого Лазаря

2 Кор 11, 21 – 12.9; Мф 16, 13-19

Красноречивая речь из Второго послания к Коринфянам апостола Павла, которую мы прочли, начинается с комплимента коринфянам. Он не вошел в этот отрывок. Павел пишет: «вы терпите, когда кто вас порабощает, когда кто объедает, когда кто обирает, когда кто превозносится, когда кто бьет вас в лицо. К стыду говорю, что на это у меня не доставало сил». (ср. 2 Кор 11, 20-21). Имеется в виду евангельская заповедь смирения, которую Иисус выразил в преувеличенной манере: когда ударят тебя по левой щеке, подставь правую. Тут Павел указывает на свою нетерпеливость и несдержанность, которую вроде бы считает недостатком. Но тут же начинает хвалиться, что гораздо более был в трудах, в ранах, в темницах, чем остальные апостолы. Он сознает, что у него есть этот недостаток горячности, в которой он теряет рассудительность, но тут же заводится, и вся эта самокритичность у него проходит, он начинает хвастаться. Похвастается, потом опять приходит в себя, начинает перед ними извиняться и каяться. И так далее. Я думаю, что коринфяне, которые его хорошо знали, читали письмо и думали: вот, мол, кипятится, ну Бог с ним, человек хороший, отходчивый, добрый. Про Бога хорошо рассказывает. А Петр во втором отрывке прямо от Иисуса получает признание того, что он среди остальных учеников особенный. Твердо признает Иисуса Христом. Несмотря на то, что Петр такой же, как Павел на самом деле, то есть, и вспыльчивый, и пугается, и неуверенность в себе у него есть, но он держится в понимании того, что Иисус есть Христос.

Я продолжаю читать энциклику нынешнего Папы про экологию. Читаю урывками, потому что, честно говоря, остается мало свободного времени от раскладывания пасьянсов на компьютере. Но все равно как-то проникаюсь. Все время у меня есть сомнение, когда я читаю этот текст, насколько он подходит для неверующих или не-христиан. Потому что он с неверующими говорит как бы на языке добрых людей, которые признают, что без науки им никуда, но одновременно понимают, что быть добрым человеком – это важнее. Вот он примерно на таком языке с ними и говорит. Но проблема простая: вот мы начинаем заботиться о земле, возделывать ее и так далее, и людей на земле становится больше, они живут в мире, согласии между собой, с природой, не притесняют друг друга. Это одна картина. А совсем другая картина возникает у христианина или у того же иудея, когда он думает о конце мира. Конец мира, всеобщее воскресение, новое небо, новая земля. Есть картина этой земли, которую добрые хорошие люди для себя окультуривают, культивируют, все ресурсы там на грани, и они терпят лишения из здравомыслия и трезвости, чтобы не было дефицита этих ресурсов. И тут подваливает огромная толпа воскресших. И всё. Все усилия добрых людей, которые еще не умерли, идут насмарку. Что дальше?

Это такая примитивная механистическая перспектива, но в ней есть вопрос. Вопрос, заключающийся в том, что за этим видимым миром есть огромный невидимый мир, про который мы верим, что во втором Пришествии он это свойство невидимости для нас утратит. И увидим мы нечто совсем другое, чем видим сейчас. Это влечет за собой и другие – может быть, в корне другие, может быть, не в корне, но – другие представления о доброте. Потому что сейчас доброта для нас означает, что мы подаем нищему в переходе, если у него не очень противная и не очень изъеденная пороками физиономия, но это такие разовые действия. Потому что за этого нищего мы никакой ответственности не несем. А есть люди, за которых мы несем ответственность – наши родные, друзья, наши общины. Эту ответственность мы на себя принимаем, может быть, и чаще всего, не очень хорошо, но мы ее несем. Это ограниченный круг лиц. Взять ответственность за любовь и доброту к новому человеку – это целое дело. Мы должны будем от остальных отрывать кусочки времени, сил, ресурсов общения и материальных ресурсов, которые мы на них расходуем. То есть, это та же самая экологическая проблема. Когда откроется это множество получивших новое тело, преображенное тело, как нам удастся их принять? В каком смысле нам удастся быть добрыми к ним, а им – добрыми к нам. Мы этого не знаем.

В., ты сейчас на общей исповеди говорила про проблему шагов, что хочется видеть конечную точку и последовательность промежуточных шагов. Но нам это не открывается, нам открывается ближайший шаг или, если мы уж очень мудрые и очень сильные молитвенники, — то последующие два-три шага. Дальше опять неизвестность. Будущее человека – это в любой постановке, в религиозной или в материалистической, такая же непонятная вещь. Бум фантастики в 60-х годах был в значительной мере вызван тем, что люди думали, что есть решение вопроса, как развиваться человечеству, расти и удовлетворять потребность в пространстве – через космические полеты, освоение других планет. Поколение 60-х и 70-х, которое читало эти книжки, приобрело энтузиазм, некое лекарство от депрессии. То, что СССР столько в это вкладывал ресурсов, было обусловлено не только военными или утилитарными научными целями, но и тем, что через это СССР становился символом надежды для людей в мире. Надежды в эсхатологическом плане, в очень важном для людей плане. Но годы идут, мы видим, что задача выхода за пределы Земли видится все более и более трудной, не говоря уже о выходе за пределы Солнечной системы. Появляется эсхатологическая литература уже в другом жанре, не в жанре научной фантастики, а в жанре фэнтези. Решение проблем через волшебство. Это тоже важно, потому что научный шаг через освоение космического пространства не получился: видится шаг к будущему через мистику. Через овладение людей магическими способностями. Это важный шаг, и он очень опасный. Это возврат на новом уровне в эпоху магизма, описанного в Ветхом Завете.

Начали-то мы с Петра и Павла, и это очень важный вопрос. Во всем этом кипении умов и страстей и судеб человеческих, о которых я говорил или, по крайней мере, подразумевал, какое место занимает Церковь апостолов Петра и Павла? Что они могут, эти апостолы, их последователи, их преемники – организация, возникшая как бы на их костях? Получается, что, с одной стороны, очень мало, с другой стороны, как бы проще для моего понимания сказать – Церковь все-таки помогает человеку выбрать правильное направление для первого шага. Потому что для того, чтобы сделать первый шаг хорошо и трезво, нужно быть способным преодолеть страх перед будущим, перед неизвестностью будущего, не ища легких умозрительных конструкций, которые по сути дела самообман. Эти конструкции очень заразительные, они захватывают огромные массы людей. Мы эти конструкции видим: национализм, общее признание силы денег и прочее, что нет смысла сейчас повторять. Аминь.

© Священник Сергей Николенко 2015