Семья Святого Лазаря

1 Цар (1 Sam) 4, 1-11; Мк 1, 40-45

Замечательная история с филистимлянами. Это как с ковидом – «Евхаристия сильнее коронавируса». То же самое с таким же результатом. Интересно, вот понесли ковчег израильтяне и подумали, что это им поможет, и действительно в начале ощутили воодушевление, энтузиазм, сил прибавилось. «Одолеем противника». Но это всё фуфло перед лицом Божьим, накручивание себя – религиозное накручивание, в данном случае. Интересно, как автор описал бы ситуацию, когда вместо того, чтобы тащить ковчег, они бы устроили духовные упражнения и подумали бы про заповеди с табличек, которые в ковчеге. Интересно, поменялся бы результат битвы?

Может, и не поменялся бы, и даже, скорее всего, не поменялся бы. Просто оставшиеся в живых ушли бы с поля битвы другими людьми, и чувство мести, желание реванша должно было у них трансформироваться. В согласии с тем, что Бог важнее всего. То, какой Он есть, источник мудрости и радости, жизни. Он важнее всех этих событий, битв, которые происходят, в которых то выигрываешь, то проигрываешь. И сама битва, я думаю, проходила бы без такого озверения. Здесь ведь филистимляне победили почему? От испуга – мобилизовались сильнее. А если бы увидели людей, которые подходят к ним без зверства, без желания поубивать, может быть, по-другому как-то повернулось бы всё.

Желание мести, желание реванша, конечно, нам портит всё в мире. Бывает, что мы ощущаем, что мотивом действий является наша жадность, наш страх за свою жизнь, за комфорт. Но чаще всё это просто забивается чувством справедливости, мы должны получить то, что нам принадлежит по праву и то, что у нас хотят отнять. Благородный пафос, который в народе другим выражением описывается: «у каждого своя правда». Понятно, все разные, у всех правда своя, у всех исторически обиды свои, но это часть истины, это полуправда. Потому что у каждого своя правда в той мере, в какой человек не хочет вглубь пойти. Поискать, где в его правде находится вранье. Что он игнорирует, какие очевидные вещи. Можно тогда эти вещи увидеть.

Да, мы говорим, жестокий мир, выживать надо, бороться. Американцы целую нацию построили на принципе соревновательности. Интересно, Шмеман пишет, что когда на европейца смотришь, в нем видна какая-то тайна, а когда на американца – он плоский весь, никакой тайны в нем. Возможно, он как раз и ощущал таким образом соревновательность. Я должен победить, победить – того, другого, третьего, добиться своего. Нам тут, которые вскормлены на чистом молоке достоевщины, нам эта соревновательность вроде не очень. Достоевщина – она немногим лучше, немногим. Трезвость и глубина – они всё-таки сопрягаются между собой, сочетаются. Хотелось бы этого в себе, в семье нашей, поскольку мы как бы подписались на это. Аминь.