Семья Святого Лазаря

2 Кор 5, 4-17; Ин 20, 1.11-18

Думал про законы духовной жизни, есть ли они вообще – как аналог физических законов или грамматических правил. По крайней мере, я думаю, что нужно говорить не о законах, а скорее о правилах построения такого процесса, который ведет душу, с одной стороны, к тому, что у восточных отцов называется бесстрастием, апатией, с другой стороны, — чтобы на фоне этого бесстрастия, незамутненности внутреннего зрения, сознания, на этом благоприятном фоне воспринять Бога и воспринять в Нем не те вещи, которые глуповатые и испорченные человеком, которые можно понять на уровне естественного закона, – а воспринять такие непознаваемые, точнее , неформулируемые на человеческом языке точные вещи. Как бы вступить в интуитивное взаимодействие с Богом. Предполагается – или, по крайней мере в христианстве считается, что один из наиболее эффективных инструментов в этом процессе — это чтение Писания, прежде всего чтения Евангелия.

Это западный способ, который Игнатий Лойола использует вовсю — всеми силами стараться войти в событие, в сцену, вжиться, и, как люди с художественным восприятием, эту картину увидеть воочию перед внутренним взором с декорациями, увидеть этих людей, актеров, авторов, услышать, что они говорят, как они говорят, с какими интонациями и через это понять, как Бог через Иисуса здесь действует и собственно, какой Он. Это метод, который находится на одном полюсе. На другом полюсе метод восточных отцов — читать, не думая ни о чем, не представляя ничего, просто чтобы слова входили как они есть и все. И что независимо от наших сознательных усилий слова сами все сделают там, в подсознании или в глубине души, на разных научных, богословских языках это по-разному звучит. В глубине души сами сделают все, что нужно. Промежуточный метод — это экзегезис, который сейчас провозглашает Католическая Церковь, это хороший анализ текста с точки зрения исторической критики, анализ лексический, анализ нарративный. Посмотреть, что в данном случае евангелист Иоанн в этом отрывке сделал как писатель, как человек, которому нужно воссоздать некоторую законченную художественную сцену и так далее. Методы, связанные с психологической достоверностью, с психологическим разбором и тому подобное. И вот эти все методы человек должен использовать для понимания текста, но человек, который Евангелие читает много лет, он уже, особо не напрягаясь, текст со всех указанных сторон оценивает почти автоматически.

Но предполагается, что это все должно делаться не само по себе, как самодостаточная такая вещь, а должно накладываться или помочь выяснить духовный смысл отрывка. Духовный смысл — это самая плохо улавливаемая вещь, потому что говорится, что духовный смысл вырастает из контекста всего Писания, всей Библии в целом, всей христианской традиции, и это очень плохо обрисовано, потому что традиция – что такое традиция? Огурец, в котором 98 % воды, 2 % дизентерии, как говорится. 98 % так называемой традиции, это какие-то измышления, которые в свое время, когда появились, были в диковинку, вызывали ощущения новизны, открытия, а сейчас прошло время, и люди уже и думают по-другому, и говорят по-другому. То есть традиция — это то, что все время просеивает, оставляя 2%. Католическая Церковь говорит, что эти задачи возлагаются в Церкви в основном на профессионалов, на профессиональных библеистов и молитвенников, профессиональных читателей Евангелия. Это отчасти так, но отчасти, если я хочу через восприятие евангельского текста, через медитацию понять, что мне Бог хочет сказать, то эти все процедуры я должен провести на свой страх и риск, особо не полагаясь на каких-то авторитетов, прислушиваясь к интуиции своей, к Богу, который через интуицию говорит со мной.

Сейчас становится понятно, что эта история с Марией Магдалиной, может быть, была и не такая совсем, — тем более , что в синоптических Евангелиях она особенно не поддерживается. Глупо в ней искать смысла какого-то там десятого порядка, что Бог специально избрал такую женщину, обратившуюся грешницу, чтобы она первая увидела воскресшего Иисуса, и так далее, и так далее. Накручивать это мудрствование и накручивать какие-то сантименты по этому поводу, это детский сад. Как вышло, так вышло. Образ Марии Магдалины в целом, который из Евангелий как-то просвечивает – женщина с сильной эмоциональностью и отсюда склонная впадать в зависимость, в сексуальную зависимость в частности. Встреча с Иисусом – с атмосферой, которая была в общине вокруг Иисуса, — позволила эту эмоциональность направить по правильному пути. Что было потом, мы из Нового Завета не знаем ничего. Павел это иудей, который по-иудейски так понимает, что женщина может быть хорошей, благочестивой, много помогать, но ничего значительного ни в богословском ни в личностном отношении привнести не может. Послания апостола Павла этим и пронизаны все. Какие-то предания устные, наверное, были, но с этими преданиями очень трудно, потому что большая часть их создана была в IV-V в., в VI в., когда нужно было для образовательных и других нужд Империи прочно разработать христианский миф. Так что я вполне не исключаю, что судьба Марии Магдалины была потом совершенно неяркой, бесцветной и событий каких-то значимых в ее жизни уже не происходило. Аминь.

© Священник Сергей Николенко 2011