Семья Святого Лазаря

Деян 6,1-7; Мк 15,43-16,8

Два отрывка, разделенные хронологически несколькими годами. Евангельский текст — это 30-е годы, Воскресение Иисуса, а текст из Деяний Апостолов — это уже события, которые происходили с ранней общиной. Первой христианской общиной. Почему эти тексты оказались собранными вместе? И тот, и другой текст показывают нам служение. Начну с евангельского текста, как более раннего.

Иисуса после распятия положили в гроб, не выполнив всего ритуала, который полагался по иудейскому обычаю. Не обмыли тело, не помазали, прежде чем обернуть плащаницей. И эти женщины пошли хотя бы помазать его, в третий день как был похоронен. Так получилось, что они оказались первыми людьми на свете, которые узнали о факте Воскресения, и потом уже через них это узнали остальные. Хотя здесь, в евангельском тексте, написано, что сначала они не сказали ничего, потому что боялись. Понятно, что боялись.

Почему они оказались возле могилы Иисуса, — не мужчины-апостолы, а ученицы? С одной стороны, вроде бы понятно — мужчины боялись ареста и расследования, боялись, что их заметут так же, как и Иисуса. Женщина в иудейском обществе занимала такое место, что в этом отношении ей бояться было нечего. Они не проповедовали, и поэтому наказания им нечего было бояться. Другое дело, если они были замечены в прелюбодеянии или в каких-то преступлениях против семьи. Но вот их тянуло стремление послужить Иисусу, — как они полагали, послужить в последний раз. Хотя, в общем, никакой необходимости в этом уже не было, поскольку Он был похоронен. Они как-то по-женски решили воспользоваться тем поводом, что положено помазать, но на самом деле их тянуло, как я уже сказал, послужить Иисусу. Вот это служение человеку и называется по-гречески диаконией. Эти женщины оказались как бы первыми диаконами или диаконисами в Церкви.

История в Деяниях Апостолов вроде бы другая. Община уже большая, состоит из двух частей. Одна часть — это иудеи, которые жили в Иерусалиме, и здесь родились, местные. Другая часть — это иудеи, которые приехали из диаспоры, из рассеяния, из стран греческого мира. Для них родным языком был уже греческий. Уже одних этих языковых сложностей было достаточно, чтобы затруднить общение, хотя на это наворачивались и другие сложности. У местных иудеев был пафос героический, — нужно было бороться с римлянами, с оккупационной властью. Они боролись, страдали, периодически вспыхивали восстания, которые подавлялись римской властью довольно жестоко. А иудеи, приехавшие из диаспоры, благополучно жили под крылышком у той же самой римской власти. По большому счету это все гроша ломаного не стоит, но вы знаете, как у людей накапливается предубеждение — с каждым поколением все больше и больше. А тут они все оказались в одной общине. Там существовала неформальная помощь вдовам, женщинам, оказавшимся без мужа и, соответственно, без средств к существованию. Оказалось, что вдов из диаспоры обходили этой помощью. По-видимому, их было довольно много, потому что для восстановления порядка апостолы назначили семь мужчин из диаспоры. Все они с греческими именами, как вы, конечно же, обратили внимание. И эти диаконы стали первой грекоязычной иерархией в христианской Церкви.

Первоначальная обязанность – служить, помогать апостолам в делах материальной помощи, физической помощи. Потом мы видим, что на самом деле этим диаконам приходилось, прежде всего, работать языком. Проповедовать. Объяснять людям в общине, — и находящимся в ней и приходящим, — что вообще это такое, для чего собрались, что делают. Получаем материальную помощь, едим вместе, пьем вместе, — а что вообще происходит? Причем тут Иисус, которого вспоминают все время? Почему отношение к Иисусу такое же, как и к иудейскому Богу Ягве? Почему их сравнивают? Очень много и тогда было нужно, и сейчас нужно делать, говорить, объяснять, что эту способность служить человеку по-настоящему и любить человека мы получаем от Бога через личность Христа.

Вот наши литургические молитвы, наша евхаристическая трапеза, — это не просто так. Через нее мы входим в реальное общение с Христом, с личностью Христа, а через Него со сверхличностью Бога. С Христом нам войти в контакт легче, потому что у Него такая же природа как у нас, только потенциал этой человеческой природы оказался у Него раскрыт больше, чем у нас. И как мы получаем от Него ответ? Если искать какие-то мелкие знаки этих ответов, то в два счета можно сойти с ума и оказаться в психушке — многие так и делают. Сила божественной любви передается по множеству каналов, которые мы отследить не в состоянии. Потом, часто уже постфактум, мы понимаем, что получили эту любовь от других, и передали, если нам повезло, кому-то еще. Но это происходит совсем не так, как в пионерской организации «Будь готов – всегда готов». Перевел старушку через улицу, и тому подобное, металлолом собрал. Это тоже нужно, но дело в том, что природа человека как бы тяготеет к привязанности.

Привязанность — это такое состояние, когда человек, которому я послужил, которого я полюбил, становится мне жизненно важен для моего функционирования. Уже я не могу жить, если что-то для него не сделаю, и не получу в ответ благодарность: спасибо или благодарный взгляд. Любовь Божья использует эту человеческую способность привязанности, но не дает человеку стать рабом привязанности, дает быть свободным. И, может быть, эта свобода и является самой главной характеристикой того, что мы назвали бы христианской диаконией. Аминь.

© Священник Сергей Николенко 2013