Семья Святого Лазаря

Прежде чем заняться темой благодати, ее воздействия на природу человека, нужно еще поговорить о том, как действует грех. Ранее были выделены две большие составляющие порчи природы человека. Одна составляющая — на трансцендентальном уровне, основание греха и первородного греха. Описывали это основание через три понятия: трансцендентального страха, гордости и эгоизма. Повторим, что это не изолированные понятия, не элементы, а взгляд на одно и то же с трех сторон: эмоциональной, волевой и интеллектуальной, мировоззренческой.

Вторая составляющая — биологическая предрасположенность природы человека к греху. В формах этой предрасположенности химическую зависимость выделяется как исключительно важный вид предрасположенности.

Христианские мыслители и прежде всего монашествующие Отцы Церкви, описывали сформировавшуюся уже личность через три основных категории.

Пороки

Если посмотреть разные богословские школы прошлого, то там списки добродетелей очень сильно отличаются и каждая отдельная добродетель получает свою интерпретацию. Кто-то выделяет любовь как главную добродетель, а кто-то чистоту или надежду и т.д. Получается, что у какого-нибудь пишущего монаха, инженера человеческих душ, есть некая интуитивно сложившаяся картина человеческого характера, и он ее достаточно произвольно описывает этими добродетелями и дарами Духа, придавая каждой добродетели то значение, которое ему представляется точным. Эта система добродетелей, имеющих определенное значение, в целом изображает такую же примерно модель личности, как у другой школы, с другой раскладкой по добродетелям, дарам, порокам. Латинская Церковь пользуется до сих пор системой добродетелей и даров Духа, которую разработал Фома Аквинский, и многие поколения священников и монахов выращены на этом. Но эта система — частный взгляд на структуру личности. О человеке говорить и в других терминах, но имея в виду при этом, что есть качества, которые человек развивает сам, и есть другие качества, о которых он с определенностью понимает, что эти качества не его, что это дал ему Бог. Последние и называются дарами Духа.

Но сейчас следует поговорить о пороках. В западном богословии выработана модель 7 главных грехов (peccata capitalis) пороков: гордыня, гнев, чревоугодие, лень, сладострастие, зависть и жадность. Пороки — это один из способов описания поврежденности природы человека грехом. Это взгляд снаружи, на поведение порочной личности и в то же время указание на то, куда устремлена ее воля.

Большая часть их: жадность как приобретательство или как поведение, построенное на постоянном ощущении дефицита, чревоугодие, пьянство, блуд — можно интерпретировать как приверженность разного рода злым стилям поведения. Это могут быть привычки, образовавшиеся в результате греховного злоупотребления этими формами поведения, по механизму психологической зависимости. В этом случае возможно избавление от них усилием воли, покаянием в этом грехе, отрывом от объекта порока, воспитанием. А могут быть пороки как то, что парадоксальным образом присутствует в человеке почти что «от рождения», когда он был предрасположен к развитию зависимости по типу химической. Тогда простыми воспитательными мерами, усилием воли, стремлением к самовоспитанию и обычным покаянием не обойдешься.

Страсти

Вторая вещь — страсти. Это категория, используемая для описания развития греховности, которая выражается в порочном поведении. Здесь есть различие между христианскими подходами, которые с определенной мерой условности можно назвать «восточным» и «западным». В западном подходе, основанном на Аристотелевском понимании естественного закона, страсти — это просто сильные чувства, которые сами по себе нейтральны и могут сопровождать любое намерение и действие, направленное на добро или на зло. В восточном подходе не так. Там страсти воспринимаются как однозначно злые вещи, которые уменьшают свободу человека, захватывают его волю. Согласно этому взгляду, добрые чувства, соответствующие неиспорченной природе человека, не поглощают человека. Сознание себя, способность реагировать на внезапно возникшее изменение ситуации при добрых чувствах должны сохраняться, в отличие от воздействия страстей, вызывающих помрачение ума и захватывающих волю.

Пример простой — молодому человеку нравится девушка. Он считает, что она ему нравится по-христиански, как благородному доброму человеку. Допустим, он узнаёт, что она замужем и что сближение с ней невозможно. Если это была действительно дружба, то она так и остается. Если имеет место страсть, то эти отношения обречены на прекращение, потому что этот человек ничего не может сделать со своей тягой к близости с этой девушкой. Это очевидные вещи.

Вероятно, это вещи должны объясняться и хорошо описываться через механизмы нейротрансмиттеров, потому что страсть — это циклы навязчивых ментальных и эмоциональных состояний, захватывающих личность. Устойчивого утоления страсти не может быть, потому что она подпитывается неудовлетворенностью «по жизни», хроническим дискомфортом. Природа этого дискомфорта может быть разной, в том числе химической.

Имеет место возбуждение определенных отделов мозга, которое не проходит, когда должно бы пройти. Понятно, что химические механизмы, связанные с проводимостью, важны, но в какой мере они главенствуют, трудно сказать. Если возвращаться к сексуальному влечению, то сейчас есть ряд исследований, говорящих о том, что не получается одновременного возбуждения центра, относящегося к сексуальной сфере, и лобных долей, более или менее отвечающих за рациональное мышление. Это связано с устройством мозга. Можно догадаться, что инстинкт размножения принадлежит к древним отделам мозга, а разумный нравственный контроль — к более эволюционно поздним, менее защищенным частям мозга.

Одержимость

Христианские практики отмечали еще один фактор — одержимость дьяволом или бесами. Это положение, когда человек собой не владеет или ощущает внутреннюю борьбу, при этом у верующего человека есть ощущение, что на него воздействует какая-то внешняя сила, которую он идентифицирует как дьявола или бесов. Неверующий человек это воспринимает в других терминах. Характерный пример с наркоманами в абстиненции: один рассказывает, что у него были судороги, сводило ноги, даже падал с кровати. Другой, верующий, рассказывал, что в абстиненции дьявол его сворачивал винтом и сбрасывал с постели. Существенно, что есть во всей этой сфере и область паранормальная. Например, человек, над которым проводят экзорцизм, может проявлять необычайную силу. Она не обязательно должна явно проявляться, вполне достаточно бывает необычайной лживости и изворотливости одержимого человека, когда затрагивается сам предмет одержимости. Но сейчас важно не это. Нужно, по мере возможности перевести религиозные описания в естественнонаучные или психологические. Одержимость в принятой в теории зависимого поведения терминологии смыкается со страстями в том, что называют компульсивным поведением. Это поведение, в котором человек теряет над собой контроль и приходит в себя, когда уже всё сделано: вся бутылка выпита, жена уже как следует побита и т.п. А лживость и изворотливость — смыкается с защитой отрицанием проблемы зависимости.

Важно и другое. По-видимому, невозможно освободить от одержимости, если сам человек этого не желает. Можно помочь лишь тому, кто собирает собственные силы и решимость для освобождения от дьявола.

Итак, пороки, страсти и одержимость. Это всё описания ограничений свободы человека. Возвращаясь к началу этих заметок, следует отметить, что они ограничивают его способность быть подобным Богу, то есть быть способным к дарению. Опять повторим: дар — это то, что делается от чистого сердца, из любви. Это значит, что он не вызван никаким иным мотивом, кроме доброжелательности. Когда говорится «сделать подарок», можно туда вкладывать многослойный контекст: избавиться от чувства вины перед этим человеком, откупиться от него, сделать богатый или остроумный подарок, чтобы показать, каков даритель. В этом всём собственно доброжелательность к другому человеку и сам другой человек, как субъект, теряются. Это то, что труднее всего для человека, и неслучайно, поэтому деяния Бога описываются в терминах «даров Божьих». Это проявление наивысшей свободы.

Химия свободы

Итак, уменьшение свободы. Кажется в конце XIX века было введено очень важное философское понятие «отчуждение». Оно использовалось и Марксом в политэкономии и потом его развивали философы Франкфуртской школы — и неомарксисты, и атеисты. Они исследовали, как под влиянием испорченного общества с испорченными отношениями человек перестает себя ощущать во всей полноте, перестает себя уважать и любить. Или, иначе говоря, искусственно помещает себя в придуманный мир. Человек сам придумывает этот мир, чтобы было легче жить. Чтобы описать это обманывание, в психоанализе стали использовать понятия психологических защит. Имеется в виду, что это защитные реакции, которые неосознанно формируются еще в детстве, когда у человека нет развитого мировоззрения и он в значительной мере беззащитен. Самая первая защита, от которой приходится освобождаться человеку с зависимым поведением — отрицание. Такая картина мира и «я», в которой зависимое поведение мое или моего близкого (алкогольное, сексогольное, трудогольное) просто не видится. Это картина мира, где есть разные проблемы и неблагополучия, но этой причины нет. И понятно, что, если такая картина есть, свои очень сильные, практически постоянно пребывающие отрицательные чувства человек должен быть способен у себя не ощущать. И человек действительно этому научается. Главные постоянно пребывающие чувства: подавленный гнев, чувство вины, стыд, страх — это всё характерно для поврежденности природы зависимого и созависимого человека.

Нужно сделать отступление. Для чего все же нужна теория химической зависимости? Если знать силу и устойчивость этих механизмов самоотчуждения на мировоззренческом и эмоциональном уровнях из-за самой природы химической зависимости, когда человеку изначально не хватает уверенности в себе, нормального радостного эмоционального фона и прочего, можно понять, что человек в этом не виноват. За болезнь нельзя винить человека. (Можно винить, если он сам виновен в том, что заболел.) Это дает возможность снять дополнительный груз чувства вины и дополнительных переживаний зависимого по поводу этой вымышленной вины. Есть и настоящая его вина, но она станет видна, только если отделить ее чувства вины. Согласие со своим чувством вины прежде всего подпитывает трансцендентальную составляющую греховности, формирует неспособность верить Богу или по крайней мере чрезвычайно затрудняет веру. Если это снять, сказать: «Это болезнь, ты за это ни перед кем не отвечаешь, она не отделяет тебя от Бога», неизвестность, находящаяся в будущем, уже не кажется такой враждебной и беспросветной, есть место для веры как основы мировоззрения, в котором человек может отважиться, осмелиться видеть всё, что происходит с ним и с другими.

Если действовать только в рамках классических трех элементов христианской антропологии (пороки, страсти и одержимость), освободиться от этого довеска, чувства вины, трудно. Концепция не та. Используемые понятия которые мы используем не позволяют этого сделать. Или позволяют, но с гораздо более сомнительным эффектом. Валить всё на одержимость дьяволом? «Дьявол сковал или помрачил сознание, заставил выпить всю бутылку до конца». Такое представление страха не снимает. В примитивных религиях и в народном деревенском христианстве часто видно, что у людей страх перед дьяволом практически гораздо сильнее, чем опасение наказания от доброго Бога. Бог оказывается больше теоретической фигурой, а дьявол — реальной. Гнет страха оказывается непереносимым.

У человека в таком состоянии, когда он находится под властью страхов, стыда и чувства вины, основной мотив в жизни — избежать ситуаций, когда эти чувства становятся непереносимыми. Назовем это негативным или избегающим мышлением.

Избегающее мышление

С избегающим мышлением связано и стремление контролировать происходящее. Себя и других. Оно не допускает свободный диалог людей, права на непредсказуемое творчество, заблуждения свои или чужие.

Негативное мышление — это понятие, которое тоже имеет разные значения, но я ввожу его именно таким образом. Негативное или избегающее мышление и, соответственно, поведение. Допустим, заикающийся человек старается избегать ситуаций публичных выступлений, когда волнуется от страха настолько, что почти не может говорить. Если говорить об основаниях, метафизических или трансцендентальных, то это отсутствие веры как доверия к завтрашнему дню, доверия к Богу, Который владеет завтрашним днем и Который не желает, чтобы человек пропал. Как бы, может быть, обидно или худо ни пришлось, верящий знает, что в этом положении Бог предусмотрел для него хороший выход. Этот выход необязательно легкий и чаще всего нелегкий, не приносит сразу облегчения, а наоборот. Но верящий знает: потом я пойму, что всё правильно. Это доверие к Богу, Который владеет и прошлым, и настоящим, и будущим. А это значит, что и прошлая моя жизнь была не напрасна, и настоящая не впустую проходит. Вот что дает вера.

На этом пути можно себя обманывать. Но обман загонит, в конце концов, в тупик, и придется от такой веры отказаться. Если от иллюзий не отказываться, такая иллюзорная статичная вера просто является неправдой.

Это самый глубинный, экзистенциальный уровень, на котором благодать начинает действовать на человека. Собственно общение с Богом так и происходит, через обмен дарами: Бог дает дар веры, и человек имеет возможность хоть в какой-то мере себя, свое творчество дарить другим. Вера оказывается основанием для развития свободы человека. Уменьшается страх перед днем завтрашним, сегодняшним и вчерашним и появляется мужество отказаться от удобных защит, мужество и способность принимать страдания сознательно, не избегать их. В христианстве символ креста, распятие, крестное знамение — это символ готовности приносить себя в жертву как дар Божий. Делать дар Божий из себя. В методологии реабилитации зависимых и созависимых это идет как постепенный процесс. Назовем его процессом «последовательного» покаяния — последовательного в том отношении, что первое покаяние делается за всю жизнь, и не просто на традиционном уровне, когда отчужденный от себя человек выдумывает свои грехи. Но на уровне знаний о поврежденности природы зависимого и созависимого человека. Одновременно результаты этого покаяния вносятся в мировоззрение. Картина мира освежается постоянно, покаяние последовательно продолжается. Так с Божьей помощью идет рост в благодати.

© о. Сергей Николенко 2008