Семья Святого Лазаря

Про благодать трудно рассказывать, потому что она действует освобождающе.

Два слова о том, чем зависимость отличается от злоупотребления, потому что это относится к вещам, которые нужно всегда повторять. Допустим, человек злоупотребляет работой, перерабатывает. Остается на работе вечерами, и видно, что это не идет на пользу ни ему ни делу. Но когда жена ему ставит ультиматум: «Сегодня вечером пойдем в театр», он приходит вечером в театр. Это еще стадия злоупотребления. А когда она его ждет-ждет, его нет, вечером поздно она его встречает традиционно — со скалкой или сковородкой и спрашивает: «Милый, в чем дело? Мы же с тобой договаривались». — «Да, говорит, я помнил всё время. Не знаю, почему так получилось». Потеря контроля. Применительно к людям, которые реализуют зависимость через прием каких-то веществ, говорят о потере контроля над употреблением. «Хотел рюмку выпить, как все. Выпил всё. Почему, как? Не знаю. Знают только, что не хотел». Воля сопротивлялась вначале, потом исчезла.

Волю как раз и следовало бы определить как способность человека к сопротивлению препятствиям на пути к поставленной цели. Но как это получается? Контроль — это функция сознания. Понятно, что нейротрансмиттеры — важный механизм, который описывает образование привычки к периодическому получению подпитки мозга какими-то веществами, которые заставляют мир иметь краски, образно говоря, не быть серым. Но есть и масса всяких других факторов, которые на работу влияют мозга.

Есть культуры, в которых ни алкогольная, ни наркотическая зависимости не так процветают так как здесь. В Библии говорится о том, что пьянство грех, но не создается впечатление, что в Палестине в деревнях было такое же повальное пьянство, как у нас. Тут и культурный фактор, и духовный фактор, несомненно, влияют, но влияет и антропологический фактор — другой тип. Может быть, важен еще и фактор детской смертности: там и тогда она была очень высока, грубо говоря, из десяти рожденных детей выживали двое самых сильных. Нынешние достижения медицины в этом отношении играют отрицательную роль. То есть выживают даже такие, как мы.

Апелляция к биологическому уровню снимает с человека личную ответственность за грех и его вину, которая блокирует выздоровление. Для этого и нужно называть человека больным — это значит обозначить его позитивную позицию. В введенной здесь терминологии болезнь — это социальная позиция самого больного и общества, которое окружает больного, — позиция, направленная на то, чтобы справиться, выйти из болезни. Когда рождается младенец с предрасположенностью к химической зависимости, у него есть слабость и немощь, но личного греха нет и дай Бог чтобы не было. Но и больным его можно считать. В каком смысле? То, как родители его воспитывают, с самого начала должно быть лечением зависимости. Исцеление зависимого — это то, что по-хорошему, должно начинаться с рождения. Наверное, в отношении младенца это должны быть основные принципы, которые у Анонимных Алкоголиков описываются священной тетраграммой HALT: hungry, angry, lonely, tired. Не быть голодным, не быть чрезмерно озабоченным, не быть одиноким и не быть уставшим, переутомленным. За этим мать и окружение должны бы уследить. Это база, на которой, по мере того как формируется сознание ребенка, можно работать в плане воспитания уже сознательного уважения ребенком себя и других и ответственности.

Звучит очень скучно. Но через это действует благодать и сверхъестественная любовь, которая сообщается ребенку. Понятно, что основной пласт — это вещи, которые даже сформулировать тяжело. Бедные матери настолько входят в невербальное общение с младенцами, что нередко разумного языка уже не понимают. Но это важно, потому что в самом начале через чувствование нужд ребенка и его состояний передается любовь.

Отступление: Любовь как отношение

Передача любви, в общем, содержит две вещи: отношение безусловной доброжелательности и какую-то информацию. (Это аналогично соотношению освящающей и действующей благодатей.) Отношение к информации не сводится, это другое. Отношение любви или есть, или его нет. А то, как выражается и передается любовь — это информационный процесс.

Например дочь сознаёт, что ее мать зависима, больна, и не знает, как общаться с ней. Это значит, что любовь, доброжелательность к ней есть, но ты ее можешь закодировать в своих представлениям о созависимости. Допустим, из любви она говорит: «Ты меня приглашаешь в театр, но ты так неряшливо одета, я не могу с тобой пойти». Это сигнал, который посылается как сигнал любви. Мать его не может правильно раскодировать, потому что представлений о созависимости, о болезни, о здоровье у нее нет. У нее другие представления. Поэтому обязательно возникнет взаимное непонимание. Она оскорбится, или обидится, или рассердится и будет считать, что дочь просто ею пренебрегает и не любит ее. Это проблема, с которой сталкивается в общении каждый. Кодируем сообщение в одних кодах, а другой человек его пытается раскодировать в других. Поэтому, при разговоре об исцелении такого больного, зависимого или созависимого, должен быть общий язык, должно быть единодушие, или то, что у апостола Павла: «Будьте единомысленны». Это означает не то, что у всех мысли, как через копирку, а то, что выработан общий язык для выражения любви.

Благодать действует через это. В нашем случае одна из трудностей заключается в том, что язык, на котором говорится о созависимости, казалось бы, уже во многом общеупотребительный, применяется в разных лечебных программах, анонимных движениях, но, тем не менее, значения подставляются всеми разные. Сейчас делается попытка вырабатывания христианского языка созависимости и зависимости.

Снова — зависимость и злоупотребление

Очевидно, что со злоупотреблением работают не так же, как с созависимостью. Человек, находящийся в рамках злоупотребления, то есть не теряющий контроля над собой, находится в рамках целеполагания. Он ставит цели и способен строить поведение так, чтобы этих целей достигать, преодолевая внутренние трудности на этом пути. Допустим, он узнает, что если продолжит курить, то умрет от рака легких — так сказал врач. Он с большими трудами и мучениями, но бросит. А о человеке с химической зависимостью этого сказать нельзя. Он не сможет бросить. Ему нужна дополнительная помощь, позволяющая сделать то, что он сам не способен. В методе 12 шагов это и есть первые шаги, обращение к высшей силе. В христианской парадигме — это последовательное и радикальное покаяние.

Как разговаривать с людьми на их языке, не потакая им?

Это самый, кажется, сложный вопрос. Требуется творчество и хорошая реакция. Ну например, при разговоре с человеком неверующим и не понимающим ничего в медицине, психологии, но допустим, со специалистом по теории систем, достаточно сказать: «От вещей, которые действительно идут тебе на пользу, вначале тебе должно быть хуже». Он это поймет.

Что касается желания привнести краски в «серую» жизнь. Восприятие жизни как хронически «серой» — это уже признак нездоровья. Мозг, у которого хорошая энергетическая и биологическая подпитка, не будет хронически страдать от тусклости. Ситуационно — да, но хронически — нет. Следует повторить, что тусклость восприятия или яркость, сочность — здесь ни слова нет о грехе. Грех тут не при чем.

Серость восприятия жизни у зависимых в отрыве от объекта зависимости в какой-то мере может восстанавливаться, по мере того как человек отучается использовать внешние средства, чтобы взбодриться: чай, кофе, футбол по телевизору, скандал с соседом. Когда человек отказывается от намеренного использования этих вещей, организм начинает учиться использовать собственные ресурсы. Нехватка нейромедиаторов всё равно остается нехваткой, однако всем чего-то не хватает, это не самое страшное в жизни.

Лечение по методу 12 шагов получается ведь далеко не у всех. На пути покаяния и обращения возможны временные заблуждения, а нередка и тупиковая позиция. Например, когда люди просто научаются «ловить кайф» от высшей силы, вводить себя в эйфорическое состояние в молитве, в Церкви. Но этого тоже надолго не хватает. Поэтому трудно полагаться на свидетельство людей, у которых после употребления прошло 1-2 года, и они говорят: «Как изменилась моя жизнь, как я счастлив(а) без наркотиков!» Слишком мало времени еще прошло.

Спасаясь от серости, человек может обратиться и к религии. Но здесь важен фактор напряжения воображения. Например, причастие. Чтобы преисполниться чувством «sacrum» по отношению к причастию, хочется сделать усилие, чтобы представить, как Бог находится в этой частице. Sacrum — это очень пьянящее переживание. Оно возникает в процессе вывода себя мысленно на край мира и осознания своей ничтожности, страха, ужаса перед огромностью мира, перед неизвестностью. Погружение в этот ужас и потом обращение мысли к Всемогущему Богу, Который непознаваем, но может всё и спасает меня! Это маленькая сладкая религиозная драма домашнего сочинения. Когда человек ее внутри проигрывает, чувство очень сильное. Оно дает подпитку, с которой какое-то время еще можно жить. Но такое усилие воображения получается далеко не всегда. Тут идет привыкание. Через некоторое время это благочестие человек у себя вызвать уже просто не может. Тогда он «видит», что в Церкви все лицемеры, что он пришел в Церковь по ошибке. Зависимость от религии оканчивается отторжением религии. Практически такие люди стараются себе устраивать всё новые и новые религиозные приключения: паломничества к святым местам, в один монастырь, в другой, приобщиться к святыне, духовника искать, одного, другого, старца… В Церкви достаточно большой выбор этих приключений.

Зависимость это или нормальная религиозность — проверяется Крестом, готовностью исполнять волю Божию.

© о. Сергей Николенко 2008