Семья Святого Лазаря

Чтения Недели 3-й по Пасхе, свв. жен-мироносиц. Апостол, Евангелие.

Про женщин-мироносиц благодатная тема. Всегда большую реакцию у большей половины церковной аудитории вызывает. У большей, чтобы не сказать у подавляющей. Когда-то в молодости я читал про колонистов, которые осваивали Австралию. Это было прекрасное время, когда прогрессивное просвещенное человечество имело такой научный взгляд, что все человеческие пороки произрастают в спертом воздухе городов. Если даже испорченного человека, преступника поместить на природу, на свежий воздух, то в нем пробудятся самые лучшие из высших чувств и добродетели. Поэтому в Австралию, где воздух был очень свежий и природа очень красивая, ссылали в изобилии преступников и просто добровольцев, желающих осваивать эти девственные места. В среднем каждый из этих колонистов за свою жизнь сменил примерно по пять жен. Это не потому, что там какие-то накладки были с добродетелями и со свежим воздухом, а просто потому, что эти условия, когда нужно было валить лес, расчищать его, сопротивляться болезням, женщинам оказывались не под силу и жены мерли как мухи. А мужчины ничего, выживали.

Когда мы смотрим на патриархальную систему, которая сложилась в Израиле, в том числе на патриархальную религиозную традицию, то тут невредно вспомнить о том, что мясник – это существенно мужская профессия, требующая большой физической силы для разделывания туш, для переноски тяжестей. А мясник – это собственно и была профессия священника в Израиле. К тому же нужно было на себе постоянно таскать ритуальную одежду, весящую десятки килограммов, нагрудник из камней – занятие было физически нелегкое. Армия не женское дело тогда было, и чиновничество, поскольку оно имело прямое отношение к военной службе, поначалу не отделялось от воинских дел. В Римской империи это уже зафиксировалось исключительно отчетливо. Царица могла быть женщиной, но чиновник, администратор, солдат, священник – мужская работа.

Иисус по роду своей деятельности проходил скорее как странствующий раввин, тоже не женское дело, потому что про тяготы и лишения самого процесса странствования говорить не приходится, про неустроенность, — ну и разбойники, необходимость обороняться от злоумышленников, от собак и прочее. Всякие другие аргументы есть, я их сейчас не хочу привлекать, — смотрим на то, что на поверхности лежит.

Женщины в Церкви с самого начала были при мужчинах. Эти женщины-мироносицы, о которых мы читаем, были при общине учеников, даже, я бы сказал, не при общине, а при общинках. При тех отдельных общинках, из которых складывалась одна большая церковная община в Иерусалиме, — о ней мы читаем в «Деяниях апостолов». Ученики, ученицы – у всех апостолов, как мы читаем в «Новом завете», были эти жены-сестры. Жениться не было смысла в этой новой эсхатологической конструкции, брак представлялся пережитком буржуазной морали, абсолютно отжившей, поскольку вот-вот Иисус придет и тогда ни иудея, ни эллина, ни мужчины, ни женщины, ни раба, ни свободного, все как ангелы. А ангелы, как известно, ни гениталий не имеют, ну и со вторичными половыми различиями у них тоже сомнительно.

Женщины пришли помазать тело по обычаю, — потом уже придумали и как бы догадались, что тело было помазано еще до казни, но это уже не так важно. А важно то, что ученики в это время были сильно не в форме, потому что вроде бы искали их, — насколько сильно искали, сейчас понять трудно, но, по крайней мере, они прятались. Женщина тогда по определению была лицом неофициальным, — за прелюбодеяние, конечно, можно было побить камнями с полным удовольствием и за милую душу, но тут как бы ничего такого они не делали, а только участвовали как пассивные слушатели всяких вредных завиральных историй – это ничего.

Вот они пришли ко гробу и оказались первыми вестниками Воскресения, это по другим Евангелиям. А по Евангелию от Марка они оказались первыми свидетелями Воскресения, но молчаливыми – никому ничего не сказали, потому что испугались. Это интересная тема, чего же они испугались. Создается впечатление, что они испугались того, что нужно будет сообщать о событии, выходящем за рамки общепринятого, приличного, выходящем за рамки того, как женщине прилично себя вести. Женщина не должна шокировать общество, должна быть в сторонке. Это, думаю, теологическая позиция Евангелия от Марка, и наверное, теологическая позиция Петра, — что понятно, поскольку несмотря на его молчаливое сопротивление Иисус исцелил его тещу от горячки. Хорошо, это их дела. Но теперь нам приходится это все разгребать.

Когда в первой Церкви появились женщины знатного происхождения, которых с манной кашей не съешь, появились диаконисы, как официальные служительницы Церкви наряду с дьяконами. Потом, когда уже после Константиновской эпохи в Церкви надо было наводить порядок по большому счету, сказали, что чина диаконис нет и никогда не было. Теперь времена другие – в каком отношении? Теперь профессия священника — это чистая работа. Послужил литургию, мессу, исповедал, возвращаешься к себе в квартиру со всеми удобствами, стиральная машина есть. В этой профессии не остается ничего специфически мужского, но и ничего специфически женского в жизни этого человека не присутствует тоже. Детей сейчас рожают только примитивные народы Азии, Африки и Латинской Америки. Там трудящиеся женщины с примитивными лицами, что им еще делать. А у нас, в нашей просвещенной цивилизации уже создается впечатление, что мужчины узурпировали власть в Церкви, потихоньку они отдают власть в других местах, руководящие места в компаниях, президенты-женщины. Даже такая гадость, когда в Ливии началась заварушка, приплыла из Америки здоровая авианесущая группировка, масса судов, авиации, сложнейший такой оперативный комплекс, под командованием простой американской бабы. Хоть стой, хоть падай.

Мистическая жизнь в большинстве культур всегда держалась на том, что мужчины отдельно, а женщины отдельно. Век Просвещения это плохо может понять, но в древних восточных трудах по аскетике, по мистике, в индуизме с полной отчетливостью говорится о том, что попытка соединить созерцание Бога с сексуальной жизнью приводит к безумию, к психозу. Но это все перешло в христианство – восточное монашество. И в какой-то мере до сих пор остается. В западном монашестве присутствует другое, там скорее принцип «женщина на корабле». Это сексуальное влечение, даже если оно на корабле не осознается, то все равно приводит к компульсивным нерациональным действиям, — а на воде, как известно, баловаться совершенно нельзя: опасно для жизни. В монастырях женских точно так же. Мы помним, что Шарль де Фуко одно время был своего рода садовником и монтером в монастыре у клариссок. У него была лачужка на отшибе и контакты его с этими женщинами, с общиной были минимизированы, хотя, казалось бы, благочестивый человек и все такое. В этом отношении симметрии нет.

Я не исключаю, что если христианская церковь будет иметь не социальный характер, к чему она тяготеет сейчас, а мистический, и если, допустим, через какое-то время главенство будет принадлежать женщинам, то точно также из руководства Церкви будут изгоняемы мужчины. Из руководства, из всего такого. То есть эта проблема не очерчивается просто как дискриминация, как несправедливая дискриминация женщин. Проблема более сложная. Как вести действительно глубоко созерцательную жизнь и одновременно быть открытым на общение с людьми и своего пола, и чужого пола. Но это уже тема для другой проповеди. Аминь.

© Священник Сергей Николенко 2011