Семья Святого Лазаря

Деян 1,1–8; Ин 1,1–17

Первый тезис это то, что в праздник ничего путного в голову не лезет, на то он и праздник, чтобы не говорить об умных вещах. Участие в празднике – в таком, как праздник Пасхи, — это не просто эмоциональное переживание. Через это участие, если мы действительно входили в него как следует в течение поста и вообще в течение жизни, меняется наше поведение, наш стиль жизни, эмоции, мышление. И действительно — через переживание вот этих тайн, пасхальной тайны, прежде всего, мы становимся подобными Христу. Подобие — это ведь такая непростая вещь. Если кто в школе геометрию изучал, помните подобные треугольники. У греков была целая философия подобия. Подобные треугольники могут быть разных размеров, но если их увеличить, растянуть или сжать до одного размера, это будет один и тот же треугольник. И поэтому быть подобными Христу — это в определенном смысле и быть Им. Иметь такое же качество, как Он.

У нас духовные упражнения в течение поста проходили, как и положено, с переменным успехом. Самое трудное, конечно, это было принятие страданий Христа, принятие Его креста. Я сам на занятиях не присутствовал, потому что болел, записи слушал. Получилась такая вещь, что Иисус — Он такой складный, здоровый, нормальный, всё у Него в порядке, и Он так и страдает как бы красиво. Бог Ему сказал, Он страдает. А у нас не так – мы с детства покореженные, родители у нас были неправильные, воспитали нас неправильно, чувства веры, доверия мы как следует не испытываем у себя. И потом все больные, кто на всю голову, кто на часть головы. И поэтому страдать так красиво, как Христос, не получается. Потому что обида большая сидит на Бога. К сожалению, великий Пост закончился быстро, и не удалось этим заняться.

Что касается самого Воскресения — церкви византийского обряда в Великую Субботу уже читают Евангелия о воскресении. По идее, там должно быть и Евангелие о первом возвещении, о том, что Иисус воскрес, о возвещении, которое утром рано произошло в субботу у гроба. Там, конечно, в литургии все напутано, перепутано, и Бог с ней. Но идея богословская такая, что вот эта литургия еще не праздничная, мы еще не вопим нашими специфическими голосами «Христос воскресе!». Там момент, который отмечен в Евангелии от Иоанна – Иисус говорит Марии: «Не прикасайся ко Мне, потому что Я еще не восшел к Богу и Отцу моему». Время, когда Иисус умирает, как все люди. Раннехристианское богословие описывает сошествие во ад, например, — все люди умершие во грехе спали, и Христос разбудил их. Я сейчас это богословие оценивать не буду, просто умереть-то Он умер, и все это видели. Душа отделилась от тела, но в какой-то момент всё пошло не как у людей. Произошло соединение души Иисуса с телом, и вот если так по-богословски опять говорить, в этом соединении Он обрел новую свободу, которой не имел до этого. Если и до этого мы в Евангелиях наблюдаем чудеса, нарушения законов природы, проявления власти Иисуса над материей, то после воскресения Он вышел на новый уровень этой свободы. Когда Он, явившись в воскресенье, говорит ученикам: «Дана Мне всякая власть на земле и на небе» – новая власть и новая ответственность за каждого из тех, кто Ему доверился. Иисус такой, как Он есть сейчас, несет ответственность за каждого из нас. Нам кажется, что жизнь нас колотит, это не удается, то не удается, чего-то в жизни никогда уже не будет. Не будет, и не надо, потому что неважно. Ответственность, которую Иисус за нас имеет, — она иного уровня, чем эти наши тутошние делишки. Аминь.

© Священник Сергей Николенко 2013