Семья Святого Лазаря

1 Кор 10, 5-12; Мф 16, 6-12

Этот диалог, конечно, меня царапает в Евангелии. Иисус говорит им «берегитесь закваски фарисейской и саддукейской», а они нет чтоб уточнить, спросить… Нет, они думают, что же это Он сказал, наверное, виноваты мы в чем-то, наверное, в том, что хлеба не взяли. Общение получается созависимое на 100 процентов. Тем не менее это Церковь, в которой действует любовь Божья.

Я про созависимые отношения говорил уже, что они как атмосферный воздух. Есть кислород, любовь Божья, Дух Божий, а есть страхи эгоистические, застарелые, с детства идущие, боязнь, что назовут глупыми, поругают. Боязнь обиды. То есть, боязнь не самого оскорбления, а боли от обиды, которая потом будет. Это всё в одной атмосферной смеси, из которой состоит общение. Церковь вся этим пронизана, руководство Церкви, епископы, священники, от которых верующие ожидают Слова Божия, Слова, которое имеет власть. На самом деле эти люди точно так же не уверены в себе, боятся осуждения, неприятностей, со стороны светских властей, со стороны собственного начальства, не дай Бог сказать что-то, что в Риме услышат. Просто люди. И благодать Божья действует среди этого всего…

Мы говорим о том, что есть природа человека, которая дает ему возможность поступать на уровне рассудка, который обрабатывает сигналы от тела и от органов чувств. В католическом богословии еще принято говорить, что есть еще другая природа – благодать, как способность жить по законам небесного мира, а не по законам этого мира, который разум как-то ухватывает. Это концепция очень шаткая, потому что человек существо цельное, и с самого начала в нем возникают ростки благодатных реакций и чувств, просто через руки матери, через ее глаза. Потом, когда человек взрослеет, сталкивается с трудностями, с нелюбовью, его разум становится ожесточенным, обрабатывает многочисленные сигналы от мира в свою пользу. Недаром Иисус говорит «будьте как дети», имея в виду сердце человеческое еще не очерствевшее, не огрубевшее. Взрослый зрелый человек – это тот, кто, нажив уже ум, мощнейший мыслительный аппарат, специально возвращается к детскому сердцу. Возвращается от приобретенной грубости к, казалось бы, неразумной любви и рискам во время этой любви. Это всё в церковную жизнь вплетено тоже. Когда мы говорим «Евхаристия», тайна, воспроизводится последняя трапеза Иисуса с учениками перед страстями. И всё, о чем я сказал выше, у присутствующего на Евхаристии человека как бы вызывается в сознании, в переживании. Это тайна любви Божьей, которая действует сквозь ограничения. Это и есть участие в Евхаристии, а не то, что я настроился что-то почувствовать, а не почувствовал ничего…, для чего я туда хожу, ну для порядка хожу, чтобы не поругали меня в церкви, чтобы не казалось мне, что пропустил мессу, значит, грех, Бог недовольство мной выразит. Это получается точно так же, как в нынешнем тексте: Бог говорит «бойтесь закваски фарисейской», а ученики хлопают глазами и думают – что ж такое, значит, хлеба мы не взяли. Аминь.

Священник Сергей Николенко