Семья Святого Лазаря

Лука сконструировал сложную сцену. Не знаю, на чем он основывался. Два момента ударяют по мне. Во-первых, появление нового человека на свет — уже некое озарение мира. Кто внимательно, с чуткостью и любовью на это смотрит, тот понимает, что человек — то, чему подобного нет.

Во-вторых, тема света. Ангелы, осветившие ночь своим появлением. Ангелы как продолжение внесения ясности в происходящее, как озарение.

В приходе мы медитировали над сценой непорочного зачатия. У нее тоже сложная композиция. Речи ангела, набранные из ветхозаветных пророчеств, очень теологически точные. Я думал: где там правда? Потом, разобрав отрывок и ситуацию, попробовали себя поставить на место Марии и посмотреть, что будет сходиться, а что нет в сцене благовещения.

У меня, с одной стороны, разительное отличие было от того, что описано у Луки. Как старый человек я боюсь других вещей, чем молодая девушка в ее положении, но отношение к Богу в сознании своей инструментальности, отношение к Богу как дочери, наследницы, царицы рода Израилева — начатки такого осознания я у себя нащупал. И был момент, когда меня пробило. Личность Марии, какой Лука ее представлял и, по-видимому, какой она по сути была, сверкнула перед глазами, как свет, которого словами не передать и который быстро померк. Через несколько минут кто-то что-то сказал, потом еще кто-то. Уже этого света возвратить не удалось. А у Луки Евангелие построено так, что купаются в этом свете: пастухи, потом в сцене крещения, в сцене преображения. Много открытий, которые воспринимаются как свет, исходящий от Бога. Божественные энергии у Паламы — то, отблески чего мы ощущаем, когда не заняты чем-то более важным, чем второе пришествие и чем продолжение первого пришествия.

Я думал о нашей общине, или движении. Наконец мы получили признание в Церкви. Утвержден устав. Есть удивление перед тем, что действительно это единственное в России католическое предприятие с харизмой, которое не приехало из-за границы патентованным. Эта харизма родилась и развивалась на наших костях. Харизма особого пребывания среди немощей человеческих с полным принятием собственных немощей и болезней — с принятием и попыткой понимания: как это устроено, как работает, какие основания имеет в человеческой природе. Помощь другим через несение креста в себе. Сложный диалог между теми, у кого есть механизмы химической зависимости, и теми, у кого они не выражены, но проявляется созависимость, связанная с общей греховностью, с детскими травмами. Этого понимания трудно достичь, потому что внутренняя жизнь по-разному проходит. Видим мы, что очень мало людей и в Церкви, и в медицине, и в психологии, и в психотерапии, и в наркологии как следует понимают эти вещи. Многие говорят о созависимости, но понимают ее поверхностно. Думают, что можно от нее избавиться за нечего делать. Не видят границ между тем, что обусловлено генетическими факторами, и что греховной распущенностью продиктовано. Это непросто, но без этого жизнь Церкви, церковная аскетика невозможна. Вспомним нашумевшие скандалы с педофилией в Америке. Американская католическая Церковь очень консервативна в богословии. Епископы, священники, духовники этих людей не думали, что там есть аспект болезни, с которым священник-педофил усилием воли и добрыми намерениями ничего не может сделать.

Наша харизма не означает, что мы концентрируемся на негативе и что у нас позитивного мышления нет. Есть, но не так всё просто. Важно, на чем позитив основан. Говорили мы много в последнее время, что это основание есть жизнь по Евангелию, по советам, к каким был призван Младенец, Чье рождение мы празднуем, и Его Матушка Мария, хотя они не знали, как это назвать.

Вернемся к общине. Церковь нас признала. Сейчас, казалось бы, надо пахать, пиариться, зазывать новых людей, учить, проповедовать. Но у меня сил нет. Все силы ушли на то, чтобы эта харизма оформилась в жизни людей. Посмотреть на нас — силы уходят во многом на поддержание взаимопонимания в честности. Это значит, что нужно не придумывать себе образ другого человека и не впадать в результате то в эйфорию, то в отчаяние, а ловить дары, которые Бог нам дает, дары адекватного отношения друг к другу.

Да, несем мы тяготы мира. Все работают, находятся в большом мире, кто-то общается с мошенниками по части денег, кто-то — с духовными мошенниками. Это всё приносится сюда, в группу, и перерабатывается в любовь. Бог это дает. Понятно, что призвание в нашу общину специфическое. Еще добавляется претензия соединять два обряда, черпая в них лучшее. Это само по себе редкое призвание. Нас Бог волей судьбы поставил в это место. Харизма наша дает возможность на различия в календарях, в богословии, в благочестивых привычках смотреть не по внешности. И, исходя из этого, брать не самое красивое и щемящее душу, а самое надежное.