Семья Святого Лазаря

История со слепорожденным мне напоминает процессы над диссидентами в советское время: точно так же этот иудейский официоз пытается давить на слепого, но прежде всего на его родных. Родители выкручиваются, как могут: хотят и сына защитить, и сами избежать наказания. В этом отрывке хорошо показано преображение бывшего слепого – не просто обретение зрения, но то, как он меняется в ходе гонений, обретает зрелость. В конце он с вызовом обращается к иудеям, и они могут лишь его оскорбить и выгнать вон.

Это хороший случай – у человека сначала было чудо, Бог ему открыл глаза на происходящее, и дальше его за правду гонят, а он выстаивает в этих испытаниях, закаляется, становится более зрелым. Это идеальный вариант. Увы, когда мы имеем дело с диссидентами, политическими или церковными, – часто это люди, неспособные к диалогу с властью. Корни этого уходят в детство человека – такое поведение характерно для детей, выросших без отца. Они с любой властью вести не могут конструктивный диалог, когда я могу изложить свою позицию, послушать позицию властей и найти разумный компромисс. Диссиденты, как правило, — люди, отягощенные неспособностью к этому. Но мы знаем немало примеров в 1960-х, 1970-х, 1980-х, когда в ходе преследований со стороны КГБ люди становились более взрослыми, и в гонениях им открывался Бог. Не важно, могли они назвать Его Троицей или нет, но ценность верности, бескорыстной любви – увы, все это человеку открывается в испытаниях. Такова жизнь.

Я на прошедшей неделе побывал во Львове на конференции «Слово Божье в катехезе». Скажу пару слов об УГКЦ. Все противоречия, о которых сейчас шла речь, там имеют место быть: есть борьба за истину, есть чисто сердечная борьба за спасение людей, есть и более прозаическая, эгоистическая борьба за влияние в обществе, за выживание, за влияние в католической Церкви. Это все трудно разделить. Человек, переживающий гонения, нам более симпатичен, мы склонны его оправдывать. Но гонения делают его несвободным. Несвобода проявляется в эгоцентризме, в пренебрежении другими людьми. Сейчас общая линия руководства Католической Церкви нацелена на установление отношений с Московской Патриархией, хотя бы в этом регионе, и УГКЦ чувствует себя довольно неуютно: есть люди и группы людей в руководстве Католической Церкви, преданные УГКЦ, содействующие ей, а есть общая линия современной дипломатии. Это всё мне в этот раз было видно, в прошлые годы не так заметно это было. Так или иначе, Церкви приходится доказывать, что она – есть, что она – Церковь, а не собрание националистов, диссидентов или психически больных людей, рвущихся к власти в Церкви и обществе. Проблема в том, что доказывать это все время приходится не только чужим, но и своим.

В миниатюре эта проблема есть и в нашей маленькой церкви, в наших общинах. Хочется вспомнить слова из послания апостола Петра: «Если злословят вас за имя Христово, то вы блаженны. Только бы не пострадал кто из вас, как убийца, или вор, или злодей, или как посягающий на чужое» (1 Пет 4, 14-15). Усилия и страдания в борьбе за правду Божьего – в них нет ничего позорного и постыдного, наоборот, это показатель состояния благодати и счастья.