Семья Святого Лазаря

1 Кор 4, 9-16; Мф 17, 14-23

Все время думаю о том, почему все-таки через Отцов Церкви христианство восприняло Ветхий Завет как родной. Насколько органичной оказалась связь между Иисусом в Евангелии и тем, как Бог общается с людьми в Ветхом Завете. Конечно, для христианина очень важны сцены, когда Бог призывает на служение. Просто призывает. Авраам, которого Бог повел, Моисей, которому Бог открыл имя и дал поручение вести народ в другую землю, пророки – Самуил, у которого пророчество в детстве еще началось, когда Бог позвал. Мы привыкли больше думать о Боге как о любви, живой любви, но неотъемлемое проявление любви Божьей, это когда Бог зовет. Любовь всегда направлена на то, чтобы объекту любви стало лучше, и сам объект любви стал бы лучше. И когда любовь обращается к личности, то это звучит как призыв. Призыв, значение которого сам человек по слабости своей, конечно, не понимает. Ветхий Завет это нам очень ясно показывает. Человек ощущает этот импульс, неважно как он выражается, – в видении, или в других формах, но это то, что выходит из моего существа и в то же время не из него. Я понимаю, что в меня это вошло извне. И дальше я могу этот призыв осмысливать, соглашаться с ним или бороться с ним, убегать от него, как в этой поэтической сказке об Ионе написано. Но все равно он есть.

Если говорить о главных персонажах Библии, то призыв осмысливается как то, что Бог хочет не для меня, но для других, для тех, кто будет от меня зависеть. В случае Авраама это род Авраама и потомство Авраама, в случае Моисея это тоже народ, в случае Марии это тоже то, что говорит ей Святой Дух, она воспринимает как необходимость отречься от себя и сделать то, что нужно для человечества, народа израильского, и через него для всего человечества. И это всё к Иисусу подходит. Человек, который не читал Ветхого Завета, воспринимает Иисуса просто как человечка не от мира сего: «Царство Мое не от мира сего», не сотрудничает с властями, как бы игнорирует, они его гонят. Чисто эзотерический персонаж с группкой посвященных. Но для иудеев, и потом для тех Отцов Церкви, которые жили в Римской империи, это образ, неразрывно соединенный с Моисеем, с Давидом — с видимыми лидерами, которые с видимым успехом вели этот народ, создавая Царство Божье: не то, которое не от мира сего, а то, которое в этом мире. И вот Иисус собой как откровением просто дополнил то, чего не хватало этим персонажам. Так это понимали иудеохристиане.

Евангельская сцена, где Иисус исцеляет бесноватого – человека с припадками. Больной человек, и любовь Бога, которая через призыв передается больному человеку, это «прими Мою силу исцеления», если не физического, то хотя бы внутреннего, но обязательно прими. Это единственная ответственность, которая у больного есть, другую он на себя взять не может, и поэтому с больными Иисус больше ничего не делает, не путешествует с исцеленными, они не служат Ему как помощники, потому что у них другая задача. Даже после того, как исцеление совершилось, это исцеление пережить еще надо. Нужно сродниться с ним, интегрировать его в себя. Здоровым Бог другую ответственность дает. Ответственность всегда явно направлена на благо других людей. Тяжелее всего в наше время понять ответственность людей, находящихся у власти, потому что мы на нашем скромном историческом опыте привыкли к тому, что власть всегда развращена и испорчена. Но библейская традиция – это все-таки традиция другой власти, власти, которая показана в образах Моисея,Давида и Соломона, это власть, когда властитель старается раствориться в призыве Бога, стать только орудием Бога для блага людей, которые от власти этого человека зависят. Наиболее яркий библейский образ – это, конечно, Моисей, недаром Пятикнижие посвящено ему.

Мы сейчас все время сталкиваемся с эпизодами взаимодействия Церкви и государства, у нас в стране, в частности, прежде всего, и пока грех есть, это проблема вечная. Ее невозможно решить, потому что с грехом только Бог может справиться, мы не можем. Конечно, очень огорчает меня то, что в этом отношении происходит у соседей наших, в патриархии. Мне попался видеоролик об институте военных священников, который существовал в царской России, и который сейчас возрождается. Это продукция патриархии, и там идет история с примерами полковых священников. В этих примерах почти ничего не говорится о том, как этот священник поддерживал солдат молитвой, как он призывал быть гуманными к местному населению или к противнику, как он спасал раненых, ничего этого нет. Примеры все стандартные: командира убили, полковой священник поднял солдат в атаку, награжден за это государственной наградой и церковным орденом. Больше ничего. И показаны фотографии этих священников, такие благообразные старцы, с исполненными достоинства лицами, все обвешаны этими побрякушками-орденами. И чувствуется, что в действительности это были гораздо более глубокие приличные люди, чем то, как сейчас пытаются это изобразить, и для чего пытаются использовать Церковь в армии. Аминь.

© Священник Сергей Николенко 2012