Семья Святого Лазаря

Кол 3, 12-16; Лк 17, 12-19

Мы с Олей возвратились из поездки в Сибирь на встречу священников. Наверное, за чаем еще поговорим об этом. Главная тема, о которой мне там опять пришлось думать, — почему русских нигде не любят. Ни украинцы, ни поляки – только, может быть, американцы чуть-чуть, поскольку на противоположном конце земного шара.

Сегодняшняя история очень легла на это все, я вспомнил про самарян, про их взаимоотношения с иудеями. Иудеи определенно считали самарян людьми второго сорта, исторические основания для этого были. Территорию Самарии ассирийцы заселили переселенцами еще раньше вавилонского плена. Уже тогда иудеи считали их людьми второго сорта. Когда вавилонский царь выводил в плен из Иерусалима и Палестины людей, он выбрал нормальных, толковых, работоспособных ремесленников, мастеров, книжных людей. А те, кто остались на этой территории, это были те, кого на теперешнем новом языке русском называют «лузерами», неудачниками, которые не смогли сохранить там власть, не смогли сохранить религию. Они как бы растворились в суевериях и в такой религиозной отчасти мерзости окружающих языческих народов. Когда полноценные иудеи из Вавилонской империи с новым порывом вернулись обратно, самаряне пытались присоседиться к строительству храма вместе с местными иудеями-лузерами. Но полноценные иудеи не нашли ничего лучшего, как только отгородиться от этих второсортных. Отгородиться иерусалимской стеной, которую они построили даже быстрее, чем храм восстановили. Ну и провели жестокую селекцию: этих местных иудеев, которые были женаты или замужем за неиудеями, заставили развестись. Эта историческая травма взаимоотношений до времен Иисуса за несколько веков и дошла. И люди даже не вспоминали уже об этом, новое поколение, молодежь, не вспоминали.

В социологии есть понятие ранга – иудеи просто ощущали себя рангом выше, чем самаряне. У них была власть, религия, образование. Самаряне тоже ощущали себя рангом ниже, чем иудеи. Тут было согласие. А вот в этой истории группка прокаженных – это вообще стопроцентные изгои, маргинализированная группка. Там были и иудеи, и самарянин. И оказалось, что даже в таком несчастном положении, получив исцеление Иисуса, они повели себя по-разному. Наверняка во время путешествий Иисуса были и противоположные ситуации, — когда самаряне не каялись и не принимали Иисуса, иудеи каялись, — но для евангелиста очень важно было отметить именно этот момент: показать, что ранг, который воспринимается как психологическая данность, перед лицом Бога ничего не значит, и только мешает. Есть вещи, которые мы считаем данными нам преимуществами, — образование, рождение в верующей семье, благосостояние какое-то. На самом деле, если мы относимся к этому как к нашему преимуществу, то это оказывается просто гирей, которая тянет нас вниз.

На встрече в Сибири я жил в одной комнате с немолодым священником, и мы один вечер проговорили. Разговор был напряженный. Выяснилось, что его семья пострадала во время голодомора, там была многодетная семья. Несмотря на то, что они были относительно бедными, эти команды из России, которые занимались раскулачиванием, жестоко обращались и с детьми, и это все в семейной памяти осталось. Когда я что-то не очень уважительное сказал относительно компании за геноцид, которую на Украине развернули, оказалось, что я затронул очень чувствительные для него струны. А он человек не аналитического, а эмоционального склада, мыслит такими эмоциональными яркими пятнами. И дальше уже понеслось – и депортация, и политика русификации в 50-х годах, когда ликвидировали украинские школы. И это его фантастическое изменение перед моими глазами произошло, потому что за пять минут до этого он говорил с миром и любовью «Ну что отец, нам же нечего делить, у русских и украинцев одни трудности». И потом сработал этот мой ранг: осознание себя человеком, который разбирается в украинской ситуации, и вообще вот в этой всей советской истории. И как только я это чуть продемонстрировал, и продемонстрировал как представитель титульной нации СССР, сразу была спровоцирована такая мгновенная реакция.

Так что это все миротворчество — вещь очень серьезная, и покаяние держится не просто на перечислении по краткому катехизису с удовлетворением, что сегодня удалось никого не убить, не изнасиловать, не украсть, — а покаяние это размышление об этих вещах. Историю надо понимать. Понимать, что вещи, которыми все вокруг, и я, по общему примеру, неосознанно горжусь, это вещи, совершенно не имеющие никакого отношения к моим личным заслугам перед Богом. И вот эта фраза, не помню, кто ее сказал впервые, потом все время повторяют: «У Бога нет внуков, у Бога есть только дети». Для меня эта фраза постоянно имеет актуальность. Ни по родовой линии, ни по линии религиозной традиции, ни по какой, мы не можем считать, что мы от кого-то унаследовали привилегии перед Богом. Все привилегии мы создаем сами. Парадоксально путем отказа от этих видимых привилегий. Аминь.

© Священник Сергей Николенко 2012