Семья Святого Лазаря

Еф 4, 1-6; Лк 10,25-37

Левиты — это даже не профессиональные служители Бога, это служители Бога по роду, по происхождению. Колено левитов в Ветхом Завете было предназначено для обслуживания скинии, для поддержания ее в порядке, для перенесения, приготовления жертвы и так далее. Одна из функций левитов — это священство. Священники поставлялись из левитов и, собственно, совершали обряд принесения жертв. По закону этот род левитов был таким странным, потому что им не положено было иметь хозяйство, хотя какое-то минимальное хозяйство у них было, а положено было десятину, которую остальные одиннадцать колен Израиля давали Богу. И, казалось бы, это люди, которые были освобождены от заботы о своем пропитании, имеющие все возможности посвятить мысли и сознание и вообще жизнь Богу. Но мы видим, что левит и священник проходят мимо ограбленного и избитого человека, по-видимому, чтобы не оскверниться прикосновением к мертвому, потому что левиту для того, чтобы он мог исполнять свои функции, как и священнику, необходимо сохранить ритуальную чистоту, в частности, не прикасаться к мертвому телу. Им противопоставляется самарянин, такой очень приземленный парень. Приземленный, практичный, предусмотрительный, о высших материях он ничего не думает, он просто организует помощь этому человеку, подключает содержателя гостиницы, обеспечивает деньгами, грамотно оказывает помощь этому пострадавшему.

Иисус этому фарисею, который затеял с ним как бы дискуссию, приводит такой парадоксальный пример, ломающий привычные иудейские представления. Для чего? Что Иисус хочет, чтобы произошло с фарисеем? Очевидно, по-разному можно отвечать на этот вопрос, но я бы сегодня ответил так – Иисус хочет, чтобы фарисей получил новое знание о Боге. Мы понимаем из этого текста, как фарисей с чувством произносит эту фразу, эту заповедь «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, всей душою, всей силой, всей волей, ближнего своего как самого себя». По-видимому, когда фарисей это произносит, то слова про ближнего — это как бы такая малозначимая добавка по сравнению с устремленностью на невидимого, непознаваемого, всемогущего Бога. Бога, сила которого над нами. Да, мы говорим, что Бог нас любит, но в понятие «любовь» каждый вкладывает свое. В этом фрагменте Иисус как бы восходит к этой любви просто через разумную заботу о человеческом теле. Самарянин не заботится о душе этого иудея, не заботится о спасении его, он просто хочет восстановить его тело, чтобы оно не страдало, не было таким беспомощным, испорченным.

Такой парадокс, что интерес к Богу возникает, когда мы попробовали, а кто-то даже посвятил жизнь заботе о теле человека, о личности человека, понимаемой как тело, психика как часть тела, и вот стараемся, чтобы человек был здоров и физически и психически, и психологически был счастлив, и утыкаемся в то, что из этой заботы по большому счету не получается ничего, то есть какие-то частные цели мы достигаем, но все равно, заботиться о теле человека и его комфорте, это как лить воду в ведро без дна. Я полагаю, что только человек, который на пути такой помощи другому человеку исчерпал все возможности, только он может прийти к настоящему осознанию помощи на духовном уровне, помощи, которая идет только через Бога. И эта помощь оказывается такой же непонятной и парадоксальной как сам Бог. Потому что заповеди Бога простые. Но когда их пытаешься исполнить, становится видно, что замысел Бога очень сложный. И сам Бог гораздо неизмеримо сложнее, чем заповеди. Сложнее и таинственнее.

Богословие это все пытается как-то понять и используется прежде всего категория вечности, которую мы в нашей жизни нигде не встречаем, эту категорию мы относим к Богу и полагаем, что она что-то может нам объяснить. В богословии говорят, например, что Бог вечно рождает своего Сына. Или более слабое утверждение – Богородица вечно дева, Приснодева. И это ситуация нас, таких несчастных людей, которые как бы замкнуты в пространстве видимого мира. Умерли — видимая часть тела разрушилась, осталось невидимое тело, которое мы называем душой, мы о нем только догадываемся. Как бы с доверием принять эту судьбу, которую Бог нам уготовал, судьбу таких существ, которые живут впотьмах? Мы говорим, что «свет Евангелия» освещает темноту. Но он не освещает все, он дает для нашей жизни как бы такой тонкий лучик, по которому можно идти, остальное все затемнено. Непосильная, казалось бы, задача — принять эту жизнь, которую Бог нам предназначил, в падениях, в окружении зла, в преодолении зла. Мы тут собираемся по воскресеньям, — что за собрание у нас, какой смысл? Непонятно на самом деле. Мы понимаем только – за всех я, конечно, говорить не могу, но по большому счету я не знаю, что происходит, я только вижу, что есть среди нас люди, которым эта сегодняшняя встреча дает жизнь. Если замысел Бога такой, я готов хоть десять раз в день служить литургию и разговаривать. Аминь.

© Священник Сергей Николенко 2012