Семья Святого Лазаря

Евр 1,10 — 2,3; Мк 7, 2-12

Текст этой истории очень скупой. Для ее понимания важно знать, что происходило раньше, в первой главе. В первой главе Евангелия от Марка Иисус находит в Капернауме четырех первых учеников, один из которых Петр, и идет в дом к Петру. Потом он удаляется за городские пределы, чтобы иметь возможность свободно проповедовать. А через несколько дней снова возвращается в Капернаум, в тот же дом. Собирается толпа. Четверо, которые принесли парализованного соседа, разбирают бревна на крыше. Они не названы. Но можно попробовать предположения.

Кто возьмет на себя ответственность ломать крышу в чужом доме? Скорее всего, хозяин. А четверо носильщиков, тогда приобретают внешность четырех учеников, призванных первыми, двух пар братьев – Петра и Андрея, Иакова и Иоанна.

Предположим, что эти рассуждения справедливы. Посмотрим тогда, в чем выразилась вера этих четверых, необходимая, как указывает евангелист, для исцеления больного. Да вот в этих простых действиях. Уговорить больного на эксперимент, чреватый опасностью вызвать недовольство местного начальства синагоги. Притащить его, невзирая на собравшуюся толпу, и разобрать крышу. Потом спустить больного на веревках – ну, это привычная для рыбаков такелажная операция.

Вера в Иисуса Мессию здесь как мотор, заводящий все эти действия. Одновременно это событие – одна из первых проверок слаженности команды учеников.

Все это видно глазами. Не видна другая вещь – акт прощения грехов. Вот только что этот парализованный человек был виновен перед Всевышним, и вдруг эта вина исчезла. Попробуем представить себе этого больного. Мне кажется, что в целом это был хороший человек. Иначе братья не взялись бы ему помогать. Не такая уж глубокая духовность у них была к тому моменту, когда Иисус призвал их. Вероятно его паралич, может быть обстоятельства его заболевания, вызывали у них ощущение несправедливого наказания судьбы. Но все равно этот человек, как и все остальные, так же как и мы, причинил в своей жизни зло другим. Сокрушался ли он в содеянном? Евангелие ничего нам об этом прямо не говорит. Трудный текст – много неясностей, в нем выделено лишь то, что евангелист считал самым существенным.

Однако те, четверо апостолов, уже слушали проповедь Иисуса о Царстве Небесном и приняли ее, как смогли. Вероятно, когда они уговаривали парализованного на встречу с Иисусом, вряд ли они просто сказали, мол, есть такой человек Иисус, совершает исцеления – только начальство его не признает. Они должны были пересказать ему весть о Царстве. А это значит, что приняв весть, он должен был настроиться на покаяние. И это очень важно. Привычное желание выздороветь было, но теперь оно существовало на фоне раскаяния перед Богом.

Еще один момент важен. В конце первой главы мы читаем, что Иисус уже не мог появляться в этом месте. Пошла молва о его особых исцелениях, нарушающих благочестивые законы иудеев. О его странных поучениях, которые были на грани нарушения главного принципа веры иудеев – принципа монотеизма. И потом синагога предназначена для слушания Слова Божия и толкования его – чем еще можно и нужно заниматься в шабат – день священного покоя? Синагога не театр и не лазарет.

Поэтому, когда Иисус вернулся в дом Петра, толпа собралась, но с какой целью? Боюсь, что не исцеляться и не слушать добрую весть о Царстве Божием, а посмотреть как этого человека, Иисуса воспринимает начальство. А то не дай Бог, исцелит, а начальство от синагоги отлучит. А в теократической стране это очень серьезная неприятность. Особенно для бедного человека, который так зависит от милости и расположения тех, у кого деньги и власть. Поэтому атмосфера в доме была, вероятно, весьма накаленная.

Парализованный, десантировавшись сквозь дыру в потолке, по своему разрядил обстановку. Тут Иисус мог бы спустить все на тормозах, как-никак частный дом не синагога, не официальное учреждение. Но Он все испортил, намерено нарываясь на скандал: «чадо! прощаются тебе грехи твои». До этого тема прощения грехов в исцелениях, совершаемых Иисусом, ни разу не возникала. Здесь же Он мог увидеть, что расслабленный готов к принятию прощения. К принятию благодати.

Марк пишет немного восторженно, что после исцеления «все изумлялись и прославляли Бога». Трудно сказать. В глухой провинции, которой была Галилея, люди более непосредственны и открыты, чем в столице. Возможно, Иисус на время преодолел недоверие и подозрительность книжников.

Прощенного и вставшего на ноги человека Иисус сразу отправил домой, отдыхать от потрясения. В возбужденной толпе ему было не место.
Произошла встреча человеческих усилий с Божественным деянием. Невольно хочется перенести это на себя, на нас. Чувствовали ли мы себя когда-нибудь исцелённым? Или учеником, передавшим Евангелие и оказавшим непосредственную помощь нуждающемуся в исцелении? Благодать нельзя понять, не почувствовав. Но и почувствовать, не понимая, тоже нельзя.

Некоторые не очень далекие люди, считающие себя православными богословами, прямо-таки кичатся тем, что, дескать, у католиков вся вера построена на умственных конструкциях. И сантиментах. А истинно православная традиция – это опытное богословие, богопознание. Это не так. Просто есть настоящие богословы и ненастоящие, дутые. И есть смыслы, которые можно лишь условно выразить словами. А познание Бога всегда требует и размышления и переживания. Не у всех хватает на это сил и упорства.

Я вижу, что на Западе (условное, конечно, это деление на Запад и Восток) главный человеческий опыт сегодня определяется в терминах «освобождения». Прежде всего, как освобождение от внутренней зажатости, вызванной сознанием, того, что не справляешься с ответственностью прожить жизнь в полную мощь. Однако для Востока философия экзистенциальной свободы – только первый шаг. Второй шаг – это растворение личности в Божестве.

Там молитва воспринимается как возношение души к Богу вплоть до растворения в Нем. Ощущение личной свободы там – пройденный этап. Запад склонен путать настоящую несвободу перед Богом с физиологической зажатостью и психологической несвободой. Однако последние могут быть только знаками настоящей несвободы, а могут и не быть. Расслабленный двинулся к Богу, будучи еще не в силах пошевелить ногами.
Есть еще одна форма противопоставления Запада и Востока, тоже неглубокая по сути. На Западе более свойственным человеку представляется стремление к «самореализации», желание хоть как-то попользоваться плодами своих дел. А на Востоке – то, что в буддизме называется «непривязанностью к любому результату», на самом деле ради другого результата, более «высокого» порядка, преодоления круговорота временного мира.

Мне кажется, что деятельность и внутренняя жизнь Иисуса не может рассматриваться ни в одном ключе, ни в другом. Его задачей, как Он ее формулировал в Евангелии от Иоанна, было сделать так, чтобы ученики после Его смерти вступили в контакт не просто с духом умершего «выдающегося пророка» Иисуса, но с Духом Бога. Я все время стараюсь проверить – получается или нет? Проверять, правда, надо не лежа на диване, а так, как сделали эти четверо, о которых говорилось в начале.