Семья Святого Лазаря

2 Тим 4,5-8; Лк 2, 20-21, 40-52; Мк 1, 1-8

Развертывается маленькая панорама возрастания Иисуса. Обрезание, потом представление в храме, потом крещение в Иордане. Три литургических момента. Каждый из них имеет свою символику. Получается, что первые два – это младенца присоединяют к народу Божьему через обрезание. Крещение в Иордане – это движение дальше. Через Иоанна, через этого религиозного диссидента, Иисус делает шаг к уже сознательному завету народа с Богом, от которого будет появляться новый народ Божий.

В промежутке сцена ребенка Иисуса в храме. Сцена производит, по крайней мере, на меня, сильное впечатление достоверности, потому что она проникнута материнским волнением за ребенка. Так что, может быть, действительно это то, что Лука услышал непосредственно от Марии, матери Иисуса. Для меня, может быть, важнейшее в этой сцене – то, что Иисус сидит в храме с профессиональными богословами и задает им вопросы. Вопросы, на которые, по-видимому, ни отец, ни мать, будучи людьми простыми, не могли дать Ему удовлетворительного ответа. Но складывается впечатление, что и ответов, которые Он получал от священников в храме, Ему тоже не хватило для того, чтобы уместить личный опыт.

Я подозреваю, что основная часть этих вопросов касалась мессии. Кто такой? Что за отношения с Богом у него должны быть? Может быть, какое внутреннее состояние у мессии, внутренний опыт? Если Иисус в себе такие непонятные вещи ощущал, то Ему необходимо было получать ответы. Когда в Евангелии от Иоанна Иисус говорит: «Я и Отец одно» (Ин 10, 30) – это опытное знание, которое должно было быть близким самому Иоанну.

Конечно, одно дело Отца ощущать в себе как источник духа, источник моей правоты или неправоты. Другое дело, это сила. Сила исцеления людей, сила влияния на людей. Влияний не в плане манипуляции, а в плане раскрытия глубинного потенциала человека. Не знаем, какой аскетический опыт у Иисуса предшествовал в приобретении, в высвобождении силы Божьей. Может быть, сцена искушения в пустыне говорит о Его аскетическом опыте или о привычке к аскезе такого рода. Мы понимаем только, что к крещению Иисус подошел уже сложившимся человеком, со сложившимися взглядами. Евангелие отмечает крещение как мистический опыт, который сделал Иисуса тем, кем Он потом был в своем общественном служении.

С этим человеком сейчас хочется общаться в духе, в молитве. Хотя, конечно, есть страх того, что если позволить этому общению окрепнуть, то жизнь будет лишена маленьких передышек и каких-то приятных вещей, которые сейчас кажутся необходимыми для отдыха. Чтобы отдохнуть, в себя прийти, чтобы этот фон свинцовой мерзости жизни отошел на время. Аминь.

© Священник Сергей Николенко 2018