Семья Святого Лазаря

Еф 4, 1-6; Лк 8, 41-56

Как в листочке написано, сегодня русская православная Церковь празднует память патриарха Тихона. Я специально выбрал текст не концептуальный, о трагедии его патриаршества при советской власти, а такой, эмоциональный: какой он был человек в общении, в быту. Это тип монашества, который, может быть, отчасти шел от оптинских старцев, человека вполне свободного в поведении. Остроумного, любящего пошутить, и кошка эта у него, у монаха. Что людям с ним было легко, не страшно, не напряженно. А между тем, к 1917 году, когда его на патриаршество уже избрали, он успел серьезно послужить в разных местах, в Америке. Православную колонию поднимал вроде бы достаточно успешно. Понятно, что человек был с кругозором – не как те, кто кроме своей кельи не видели ничего.

Момент 1917 года, февральской революции, когда был свергнут царизм и возникло Временное правительство. Государственная дума, которая сильно менялась от созыва к созыву, как бы вырабатывала стиль поведения и законотворчества в так быстро меняющихся условиях, когда самодержавие развалилось или, по крайней мере, стало разваливаться. Это все нам близко, для нас это конец 80-х и 90-е годы. Не было, правда, у нас большой войны, у нас был только вялотекущий Афганистан, но все равно решительных людей, склонных пострелять, здесь хватало. А тогда, конечно, озверения было побольше, связанного с очень большими волнами мобилизации, крупными сражениями. Ну и вообще самодержавие страшно всем надоело. Собственно, как это в 1990-м году у нас было.

Про русскую православную Церковь тоже трудно говорить в целом, но, по крайней мере, были люди и, по-видимому, немало, которые приписывали религиозный кризис в России несвободе русской Церкви, тому, что она была зависима от властей, от правительства, и во многих отношениях вынуждена была работать по госзаказу. Аналогом Собора 1917 года, прошедшим через 50 лет, по-видимому, был II Ватиканский собор, как мне представляется. Аналогом в том отношении, что епископы и миряне, которые собрались на соборе, вначале, по-видимому, не очень понимали, что это будет, и чего они хотят. Но потом этот Собор как бы засиял отраженным светом общественных преобразований. Они много успели сделать для демократизации Церкви.

Символом самостоятельности Церкви, независимости ее от власти, было восстановление патриаршества.
Одним из кандидатов был Тихон, которого незадолго до этого произвели в митрополиты. По жребию, как это положено, по древней традиции, из трех кандидатов жребий пал на него. Вытаскивал этот жребий очень старенький монах, по общему мнению, святой человек. А тут и советская власть, октябрьская революция. Власть атеистическая, принципиально антицерковная, в отличие от Временного правительства, которое вообще было более-менее равнодушно к Церкви. Первые обращения к верующим патриарха Тихона – это призывы к людям не подчиняться богоборческой власти. Призывы эти увенчались, в общем, ничем, потому что основной массе народа было не до Церкви. У меня такое впечатление, что как раз основная масса народа проявляла пассивность, но все больше становилось людей, которые под влиянием общественных преобразований «грабь награбленное» «делай, что хочешь», просто обезумели, становились всё более безумными. Безумными и падкими на пропаганду свободы, с которой большевики начинали, и которую потом, естественно, прикрутили.

В те годы патриарх Тихон еще встречался с католическим экзархом Федоровым, они миролюбиво пили чай у патриарха. С взаимной доброжелательностью беседовали. На мой взгляд, это показывало, кроме доброжелательности как личностного качества Тихона, что он как человек с достаточно широким кругозором видел, что русскому православию в своей национальной скорлупе пути и перспектив больших нет. Мне так кажется, это моя реконструкция, потому что никаких прямых свидетельств такого плана мне не попадалось.
Соответственно, советская власть его, как и всех, и гоняла, и держала в заключении, и смерть его такая же неясная, как смерть Есенина или Маяковского, Свердлова и так далее. Его предсмертное духовное завещание чадам православной Церкви, в котором он увещевает, что всякая власть от Бога, и поэтому принимайте советскую власть, потому что деваться некуда – сейчас есть много спекуляций (собственно, не сейчас, а уже тогда они появились), что это послание есть творение ГПУ, которое тогда уже в таких поддельных письмах поднаторело.

Но у меня такое общее впечатление, что человек, с одной стороны, не сломался, не стал подлизываться к власти, с другой стороны, не потерял христианского оптимизма, а с третьей стороны, что в России у Церкви судьба печальная. Когда мы смотрим на нынешнее, так сказать, возрождение, надо понимать, что это обычный маятник, качающийся согласно людской психологии. Запретный плод сладок, все устремились с 90-х годов и чуть раньше, к религии как к запретному плоду. Сейчас видно, что он сильно червивый, но большинству людей это неважно. Есть такой лозунг, что в Церковь мы приходим не к священникам, а к Богу, и многих людей вроде бы порядочных, но очень слабо катехизированных, как принято здесь, это вполне утешает. Аминь.

Священник Сергей Николенко