Семья Святого Лазаря

Мал 3, 13 — 4, 2a; Лк 11, 5-13

Один библеист в семинарии рассказывал, как это все должно выглядеть. Ясно, что речь идет о бедном человеке, потому что у богатого охрана бы была, слуги, которые прогнали бы. А здесь понятно, что бедный человек, и замков таких не было, а запоры были достаточно ненадежны. При наступлении ночи всю мебель просто придвигали к дверям, чтобы невозможно было взломать. Все, что было в доме, и особенно постель просто придвигали к дверям. Поэтому открыть дверь – это целая история. Нужно разбаррикадироваться, трудоемкий процесс. Не знаю, насколько это исторически корректно, но комментарий был такой.

Эта притча воспринимается, прежде всего, как приглашение к настойчивости, что Бога нужно упрашивать. Он готов что-то дать, но сначала нужно Его потрясти как следует. Образы, которые идут дальше, говорят, прежде всего, о щедрости Бога. Но можно что-то получить только, когда ты это просишь. Даже эти три глагола идут по нарастающей: просить, искать и стучать, то есть, требовать. Для того, чтобы все это делать – просить, искать, требовать – нужно хотеть. Проблема не в том, чтобы просить. У Бога нет проблемы с тем, чтобы давать. Проблема у нас с тем, чтобы хотеть. Например, когда я пытался браться за инвентаризацию в этом году, я понял, что у меня есть принципиальная проблема с инвентаризацией: я ничего не хочу. Мне ничего не нужно. Я хочу еды, хочу книжек, и хочу, чтобы люди давали мне какое-то минимальное подтверждение моей значимости, а в остальное время оставили бы меня в покое, мне вообще ничего не нужно. Каким образом осуществлять духовный рост или делать какие-то проекты, служить Церкви в этом отношении, я не знаю. У меня нет каких-то амбиций, мое сердце не сгорает от ревности по Божьему дому и по судьбе Церкви здесь. Может быть, это временно, а может быть, это принципиальный дефект личности. Но это моя проблема – я ничего не хочу.

Понятно, что на самом деле желания эти есть, но они блокируются. Блокируются каким-то прошлым опытом, который говорит: «вот ты хотел и не получил, и ты несчастен оттого, что хотел и не получил». А с другой стороны, опытом страха перед будущим: «хотеть можно сколько угодно, но кто же тебе даст». Самое главное, конечно, препятствие к этому желанию – это то, что говорится в Первом чтении. Потому что неочевидно, зачем все это нужно. Если смотреть по сторонам – мерзавцы чувствуют себя хорошо, а праведники чувствуют себя плохо. Там говорится, что правда откроется только в другом измерении. Преодолеть такие препятствия для желания оказывается довольно сложно.

Приходит в голову, что спасение от этого – спасение не в глобальном смысле, в глобальном пока не удается преодолеть, но, по крайней мере, то, что поддерживает этот уровень желания – это, конечно, благодарность за то, что ты уже получил в жизни. Потому что мало того, что я не хочу чего-то большего, я еще и обесцениваю то, что в жизни уже получил. Это представляется недостаточно важным, недостаточно ценным. Все то, что я имею, я и так имел бы в каком-то смысле. То, что я красивый, умный, добрый, образованный – ну и что, я и так бы это имел. Но я же хочу чего-то большего, я хочу каких-то там подвигов, чего-то выдающегося. Это, конечно, грех неблагодарности за то богатство, которое мы имеем в лице Церкви, общины, той судьбы, которая каждому из нас дана – при всей ее, конечно, гротескности.

Евхаристия, в которой мы участвуем, особенно как эта малая группа, является поразительным чудом, потому что когда Евхаристия совершается в малой группе, мы можем видеть ее плоды в жизни друг друга, можем видеть, каким образом она действует. В приходе таких вещей практически не видно, почти совсем. Редко, но почти не видно. В малой группе видно, как человеку удается противостоять искушению, как бороться с отчаянием, сохранять здравомыслие, и это то, за что можно и нужно быть благодарными и желать большего. Аминь.

© Священник Кирилл Горбунов 2015