Семья Святого Лазаря

Рим 13,11 — 14,4; Мф 6,14-21

Нищий — это человек, чья профессия — воздействовать на сентиментальные чувства, и прежде всего на чувство вины почтенной публики, и тем зарабатывать на жизнь себе, своему работодателю, милиционеру, команде, которая платит кому нужно, чтобы нищий имел возможность работать на своем рабочем месте. Это целая система. В этом плане нищего можно понять, вникнуть в его нежелание и неспособность работать на более цивилизованной работе. Можно его принимать или не принимать. Но это не имеет никакого отношения к тому, даешь ты ему деньги или нет. Точно так же, когда тебя реклама приглашает полетать на самолете, ты можешь полетать, а можешь не полетать. К принятию это не имеет отношения. О чем же говорит библейский образ принятия?

Я только сначала напомню психологическое значение принятия. Это одно из центральных понятий психотерапии, потому что это одно из главных условий, без которого не получается психотерапия с другим человеком и с собой. Невозможно исцелиться, если не принимаешь себя, свою ситуацию. Во многом психологическое значение принятия коренится в констатации факта: я помещен в реальность а не в фантазии. Хотя фантазии тоже вносят свой вклад…

Библейское понятие отсылает к другому, к источнику реальности. Христианское, библейское принятие исходит из «Отче наш». Речь идет о принятии всех нас, а также тех, кого мы не хотим относить к нашему кругу. В библейской реальности это гостеприимство к чужестранцу, к человеку, который идет мимо. Мы не знаем, какие у него ценности, какая вера. Мы видим, что он одинок, устал, у него нет дома. Исходя из этого мы принимаем, а не исходя из приличий и не из того, какие жалобные речи он произносит. Мы исходим из объективной потребности человека в крове, из потребности быть принятым. И тогда принять — значит не просто вчувствоваться, понять, ощутить другого человека частью себя. Это важно, но это только начало. А суть принятия — действие: помочь избавиться от неприкаянности, бездомности. Слово «бездомность» я использую в архетипическом смысле. Создать дом для человека, у которого, может быть, и прописка есть, и квартира, но он не чувствует себя там дома.

Может быть, это такая ситуация, какую Гришковец описывает: после того как послужил он пару лет на флоте, на острове Русский, вернулся домой — всё то же, та же комната, а дома нет. Чувство безопасности, чувство дома разрушено, разрушена способность иметь в доме отправную точку для творческой жизни. Почему наши дети, старшие, люди, которых мы из милосердия принимаем в дом, себя чувствуют приживалами и приживалками? Потому что грешники, больные. Но, если мы понимаем только это, движения не будет. Если мы пытаемся относиться к ним по справедливости, этого мало. Я уже не говорю о страхах, которые ломают всю стратегию общения с человеком. Но и справедливость ломает. Спасает любовь, которая стоит над страхами и коренится в том, с чего я начал: Отче наш. Отче и наш, сущий на небесах.