Семья Святого Лазаря

Быт 27,1-5.15-29; Пс 135; Мф 9,14-17

Давайте сначала с Бытием разберемся. Авраам получил благословение от Бога как некий мистический опыт ответственности. Авраам – тот, от кого произойдет народ Божий, народ, принадлежащий Богу, в отличие от остальных людей, с которыми Авраам, как пишут священные авторы, чувствует себя не очень хорошо.

Это обетование – и ответственность, и дар – оно осуществляется еще при жизни Авраама: он в возрасте Папы Римского, и жена его в возрасте Папы Римского, и вот у них родился сын Исаак.
Исаак тоже хитроватый человек. Тоже это обетование как дар и ответственность на нем лежит. Наступает время передать обетование очередному человеку. А это не шутка, это спасение. Интуиция священнописателей такая, что будущее людей, окружающих Авраама, плохое, просто нет его. Если говорить об ортодоксальном иудаизме, в котором нет веры в воскресение, там участь неиудеев печальна, потому что эти грешники не составляют общности, не создают устойчивого народа, к которому бы Бог благоволил. А уж в перспективе воскресения, которая начинает открываться в Ветхом Завете и открывается в Новом Завете, совсем плохо становится внешним людям – вечная смерть.
Драматическое мироощущение у праотцов: Бог избрал меня, чтобы через меня создать народ, осуществить спасение человечества. Я нарочно топчусь на этом моменте – сознании того, что осуществление Божия замысла спасения идет через меня. Я – необходимый элемент в процессе спасения.
У Ревекки, может быть, материнское честолюбие, но может быть, есть и понимание того, что Исав, ловкий охотник, – поверхностный парень, не потянет ответственности. А Иаков – другого склада человек. И вот она подсовывает Исааку Иакова, замаскировав его, дабы надуть Исаака, но надуть по большому счету не удается: Бога не надуешь.
В евангельской сцене, которую мы прочли, Иисус дискутирует с фарисеями. Простая тема, о постах: насколько их соблюдение важно для спасения. Иисус не отрицает, что важно, но говорит, что нужен другой подход. Новое вино, благодать, требует другого отношения. Если Ревекка думала, что единственное, что она как женщина может сделать, – это схитрить, то в логике Нового Завета хитрости перед властью, перед силой, перед Богом уже ни к чему. Я знаю, что Бог меня защищает настолько, что я могу говорить всю правду – не только приятную ее часть, если считаю нужным, и не только неприятную ее часть – могу говорить и то и другое, не боясь.
А сознание то же. Сознание патриархов переходит в Новый Завет: спасение мира осуществляется через меня. Но это не просто декларация. Это то, для понимания чего нужно проанализировать, проинвентаризировать собственную жизнь и жизнь предков. Увидеть, что все мы вплетены в историю спасения. Я имею возможность искупить грехи моих родителей, дедов и прадедов. Не все грехи, хотя бы часть. Наши примитивные понятия: созависимость, принятие, честность – детали, описывающие, как Бог через нас это зло, тянущееся из прошлого, прерывает.
Я слабый, невротичный, попорченный. Допустим, 90 % моего творчества уходит на борьбу с собой. Но это не просто самокопание. Если я копаюсь в себе до бесконечности, значит, скорее всего, к Богу и Его плану спасения это мало имеет отношения.
Искупительные страдания имеют перспективу. Эту перспективу, то есть плоды, мы можем не увидеть – ни сегодня, ни завтра, ни до смерти. Но сама перспектива, просветление – это уже плод искупительных страданий. Это значит, что передо мной чуть-чуть открылось Царство Божие. Есть и другие плоды, видимые, которые мы видим по росту честности в отношения, по тому, как мы и окружающие оказываемся способны выдерживать большую честность в отношениях.
Тогда община становится носителем Святого Духа. На уровне человечества в целом это тоже проявляется, когда Церковь укрепляется в честности. Тогда люди, находящиеся за ее пределами, могут иметь с ней дело – сейчас это слабо проявлено, или нам хотелось бы, что было проявлено сильнее. Но Церковь – это не какие-то святые дяди и тети. Опять я возвращаюсь к той же мысли: через меня Бог спасает человечество. Я вписан в этот механизм. Винтик, как говорили раньше, маленький, но необходимый. В Новом Завете образ другой: живые камни. Камень основателен, на нем держатся другие камни.
Повторяю, обетование – ответственность и дар. Ответственность состоит в том, чтобы смотреть за собой. Дар – счастье от того, что я знаю: Бог поможет. Понимаю, как в истории, которую сейчас рассказывал А., что моих сил нет против сексуального напряжения, которое крышу сворачивает. Однако, прошу Бога, и Он всё делает, чтобы грех прошел мимо. Отсюда чувство свободы. Не оттого, что я владею собой, контролирую себя. А оттого, что Бог всё делает. На группе это прозвучало как ответ на твое, С., состояние – страх довериться Богу. А довериться Богу надо, потому что, если Бог избрал меня ко крещению, значит, спасение мира идет через меня.