Семья Святого Лазаря

Есть разница в том, как мы обращаемся к Марии, как понимаем ее. С одной стороны — живой теплый образ, который ассоциируется с собственными детскими ранними воспоминаниями защищенности и мира возле мамы, у кого есть этот опыт. Это опыт дома, вещи, связанные с уютом по большому счету. Уют с большой буквы, без которого человеку невозможно жить. Даже одинокий человек, если в сердце у него уюта нет, не может жить. На это накладываются другие вещи, нравственные: чистота…

Другое дело — богословие Марии. Догмат о непорочном зачатии: как ребенок она сразу родилась без греха — четко встраивается в западную мариологию: самые большие дары, которые в принципе Бог человеку может дать, приводят к рождению Иисуса, Богочеловека. Больше этой благодати не может быть. Из этой благодати вытекают все остальные благодати, которые мы получаем частично, если можно так сказать. Поэтому Мария — мать для всех нас, потому что в этом отношении все дары, которые мы получаем от Бога, через нее получаем. Чтобы получать «благодать на благодать» = благодать в квадрате, нужно быть безгрешным. В восточной, православной традиции Мария — как мост между Богом и человеком, источник всего богословия, потому что через нее появился Богочеловек, и феномен богочеловечества через нее, благодаря ее природной и сознательной установке: да будет.

Другое дело, что в православии это как догмат не формулировалось. Это принципиальная граница, отделяющая Марию от всех людей. А так жестко отделять Марию от праведников и от всех остальных православные богословы в целом, мне кажется, не решаются.

Вообще в православном богословии вероучительных утверждений мало. Стремятся очерчивать тайну через плавные переходы или вообще тайну не портить формулировками, и что-то хорошее в этом есть.