Семья Святого Лазаря

Семья Святого Лазаря
Сайт общины католиков византийского обряда

Из интервью с с. Малгожатой Хмелевской

Февраль 29, 2008

с. Малгожата Хмелевска

Кто мы

Община «Хлеб живой» («Pain de Vie«) родилась во Франции, ее основали две супружеские пары, пережившие обращение. Обратившись, они хотели жить буквально как первые апостолы. Вокруг них стали собираться люди с «дна». Один из основателей – художник, бывший наркоман. Обращение спасло его жизнь.

Община – народ Божий, поклоняющийся Христу в Евхаристии и старающийся жить по Евангелию. Есть место для всех – семей, живущих в целибате, священников, бедных, детей, а также для тех, кто не призван к общинной жизни, но живет в миру идеалами общины, как ее ассоциированные члены. Такие люди не приносят обетов, они дают обещания, часть из них тоже живет с общиной. В общине есть и пустынники, люди, больше времени отдающие молитве.

Харизма общины – жизнь с бедными и прокладывание для них пути к Христу, к непосредственной встрече с Иисусом. Как Иоанн Креститель, покровитель общины, мы хотим указывать Христа. К нам приходят люди – алкоголики, наркоманы, бездомные, беспризорные дети, больные, носители ВИЧ. Община работает с наиболее обездоленными. В Канаде – «цветные» из гетто, жители трущоб, в Перу — индейцы, обреченные на вымирание, в Камеруне – заключенные и больные дети, брошенные на улице, в Нигерии – прокаженные. В одной африканской стране живет брат – инвалид-колясочник, он занимается с детьми-инвалидами, пробует собирать их, сначала лечить, потом, если это возможно, — научить их ремеслу, обеспечить какое-то выживание.

Само название «Хлеб живой» говорит об особом культе Евхаристии. Поклонение Св. Дарам занимает важное место в нашей духовности. Вся наша духовная жизнь – а опосредованно и материальная, ведь большинство наших общин живет благодаря Божественному Провидению, труда наших рук для этого недостаточно — концентрируется на Евхаристии. Мы верим, что поклонение Св. Дарам, непосредственная встреча лицом к лицу с Иисусом поможет нам жить как бы Его жизнью, смотреть на людей так, как смотрит Он. Особенно на страдающих людей, прежде всего, конечно же, друг на друга взаимно. В этом весь смысл нашей жизни.

Когда основатели общины решили жить по Евангелию, воспринимая его буквально, очень серьезно, они начали молиться вместе. Уже тогда к ним начали приходить люди, искавшие встречи со Христом и жаждавшие молитвы – они искали истину, которую не могли найти в официальных структурах. Тогда же начались обращения людей с «дна» — алкоголиков, наркоманов, проституток. Основатели обратились в христианство, но ни к одной существующей конфессии не принадлежали. Поэтому они начали искать церковь, к которой могли бы присоединиться. Паскаль Пенго (Pascal Pingault), один из основателей, отправился в путь и встретил Малых Братьев Шарля де Фуко. И тогда, еще не имея понятия об адорации, он молился перед Дарами и пережил видение общины. Паскаль понял, чего от общины ждет Бог. Подтверждение Паскаль получил, когда отправился к местному епископу, епископ его выслушал, потом принял общину в католическую церковь и дал разрешение хранить Св. Дары в доме общины.

Польша

В 1989 году супруги Тамара и Мачек Райзахеры основали дом для бездомных женщин. У нас тогда уже были контакты с общиной «Pain de Vie» – мы искали какую-нибудь модель на Западе. Мне дали адрес, мы с Тамарой поехали в Бельгию, чтобы посмотреть, как такие дома функционируют. Мы встретили жену Паскаля Пенго и поехали к ним во Францию. Постепенно контакты становились все более близкими. Паскаль приехал в Польшу, выступал в Кракове у доминиканцев, это было в ноябре 1989. Наверняка, это Провидение помогло нам найти адрес общины.

Почему так?

Для меня жизнь с Иисусом – забота, чтобы другие люди тоже могли Его встретить, чтобы другим было как минимум так же хорошо, как мне. Это по-разному можно реализовать, я выбрала метод, который мне показался правильным, — сначала надо жить вместе с людьми, прийти к ним, спуститься к ним. Только потом, благодаря свидетельству своей жизни, моим отношениям с Богом можно показать людям путь к Нему и одновременно очень конкретно помочь.

Христос ясно говорит, что путь к Нему идет через бедных. Просто говоря, бедный – это Христос. Для меня другого пути к Богу нет. Может быть, кто—то иначе видит. Лично для меня все прочее – неправда. То есть если я хочу на самом деле подражать Христу, если Евангелие для меня – истина, это единственный путь воплощения этой истины. Я искала истину, и если я нашла ее в Евангелии, я должна была быть последовательна.
У меня были попытки монашеской жизни в разных общинах, и всегда на пути моем оказывался нуждающийся человек, и я с ним никак не вписывалась в рамки этой конгрегации. Была я бенедиктинкой – встретила запущенного ребенка, он, как потом показало время, без меня оказался бы на дне. Была Малой сестрой – похожая ситуация. Подход у меня был другой, не худший, не лучший, чем у тех монахинь – другой.
Меня разного рода формалистический подход к человеку (мы хорошие и благочестивые, а они – быдло) всегда отталкивал. Я просто однажды выбрала, что я быдло, им до сих пор и остаюсь.

Наши братья

Часто тех, с кем живем под одной крышей, воспринимают, как плохо себя ведущих. Но надо также спросить – как себя ведут церковные люди? Часть так называемых добрых католиков ведет себя так же аморально, только вот либо им повезло, и они люди тертые и этого не видно, либо они настолько заврались, что не в состоянии признаться. У большинства людей, которых я встречаю, есть прекрасная черта – они не притворяются. Они хорошо знают, кто они такие – грешники, алкоголики, бомжи, часто бомжи по своей вине. Согласны – жизнь не удалась. Больно мне очень – эти люди не могут увидеть в церкви милосердия Христа, ведь его так мало проявляют.

Божественное Провидение и деньги

Церковь, как структура, не дает нам ничего. Но я считаю, что Церковь, как община, дает нам очень много, ведь люди, которые делятся с нами, — крещенные. Даже если дают, проклиная «лодырей и распутниц, пять детей приживших, а я их должен кормить». Случается, отгружают нам, к примеру, мясо, и жалуются (с одним нашим братом так было), что судьба тяжелая, а я должен бездельников содержать. Конечно, они не должны, а хотят, в конце концов! Делают это – не могут отказать нуждающемуся человеку, не могут не поделиться! Они – тоже церковь, поэтому я считаю, что мы получаем помощь от церкви. Благодаря солидарности сотен людей мы в Польше не только содержим семь домов, но и можем развивать стипендиальный фонд, создавать рабочие места для бездомных и безработных. У нас самих ничего нет. Где можем, стараемся вместе с нашими жильцами заработать на кусок хлеба. Однако пропорция ничтожна – большинство людей, приходящих к нам, не могут или в начале не умеют зарабатывать на жизнь. Поэтому мы начинаем с простых вещей – уборка, приготовление пищи, простые работы. Если есть источник дохода, часть вносим в общую кассу. У многих людей долгое время нет дохода. Мы стараемся, чтобы молодые люди получили образование, профессию. Часто чувствуем действие Провидения и проявления человеческой солидарности. Мы верим, что Бог не покинет своих бедных, хотя трудно дается эта вера при пустом кошельке.
Социальное учение церкви ясно говорит об обязанностях работодателя перед работником. В повседневной жизни часто сталкиваемся с многими злоупотреблениями в этой сфере. Люди нуждающиеся берутся за любую работу, лишь бы деньги платили, таких людей берут без документов, подают фальшивые данные об их заработке, чтобы меньше платить в пенсионный фонд или социальный налог, за очень тяжелую работу платят мало, увольняют без выходного пособия. Сейчас это в порядке вещей, и это делают члены церкви, католики, они в воскресенье идут на мессу с чувством полной невиновности. Мы же имеем дело с людьми, которых используют. На это нельзя закрывать глаза.
С другой стороны, бывает порой, что наших жильцов на хороших условиях берут на работу хозяева магазинов и предприятий, ясно осознающие, кого они берут на работу, платят им по-честному, со всеми социальными отчислениями. Но подавляющее большинство случаев – негативные. Я считаю, что высказывания Церкви, напоминающие о трудовой этике должны быть очень сильными.

Жизнь в общине с людьми

Нельзя быть другом ста человек в смысле близких отношений. И все же в наших домах тоже бывают очень близкие узы. Мы дружим с большинством людей, находящихся у нас достаточно долго. Проще говоря, они мне нравятся, думаю, это обоюдное. Повседневные отношения должны быть нормальными отношениями людей, живущих под одним кровом, часто они очень глубоки. Иначе не получается жить вместе. Речь прежде всего идет о прощении. Я тоже слабый человек, я знаю, что если натворю дел, меня простят — сознание этого тут у всех есть. К многим из этих людей я привязана и их люблю. С остальными меня связывает общая судьба – все мы бедные люди, надо бороться ха выживание, бороться прежде всего за себя.

Апостольство

В начале нашим квартирантам нужно, конечно же, выжить. Люди, которые к нам приходят, делают это не потому, что мы – католическая община, но потому что им негде жить и нечего есть. Поэтому наша позиция отличается в разных домах. Например, в ночлежке у квартирантов нет религиозных обязанностей. Есть необязательная для посещения литургия, роль которой очень важна, других общих молитв нет. Нет никаких внешних знаков религиозной жизни, что не означает, что нет и самой духовной жизни. Случается, что люди по прошествии времени, благодаря дружбе с нами, свидетельству нашей жизни, нашей деятельности начинают задумываться о своей жизни, бросают пить, приезжают к нам, чтобы помолиться перед Святыми Дарами. Мы не можем там требовать каких-то признаков религиозности, ведь тогда сложилась бы ложная ситуация. Люди почувствовали бы себя обязанными участвовать в общей молитве, не испытывая нужды в молитве. Относились бы к этому как к плате за ночлег, что немедленно исказило бы картину.

Похожая ситуация в доме для матерей-одиночек. Мы первым делом стараемся повлиять на существующие там взаимоотношения. Мы разговариваем с женщинами, которые там живут. Через рефлексию над собственной жизнью, жизнью всего дома стараемся ввести определенные ценности, учимся делиться, прощать друг друга, служить. Решая повседневные проблемы по-христиански, подсказываем, как думать о другом человеке, и это дает плоды. Подтверждение тому – хотя бы история пожилой дамы с очень больными ногами, она попала к нам очень рассерженной, трудно с ней было. Сейчас она регулярно навещает в больнице наших прихворнувших жиличек, утешает их, заботится о них. Абсолютно бескорыстно по своей воле занимается детьми в ночлежке. Это требует от нее огромных усилий – ей тяжело ходить, временами она от боли плачет. Она наверняка ближе к Богу и церкви, чем многие из нас, хотя в нравственном отношении пришла издалека.

Люди, которые живут в этом доме, приходят уже с осознанием того, что их попросят попытаться проявить в некотором смысле позицию – хотя бы раз в день прийти в часовню. Их не просят молиться – к этому никогда нельзя принуждать – их просят прийти. Участвовать в создании атмосферы дома. Это очень серьезное требование.

Принципы

У нас три основных принципа. Неприменение насилия вербального и активного, то есть вульгарности и физических действий, неприменение психического насилия. В среде бездомных легко возникают отношения тюремного типа, где сильные используют слабых. На это мы в особенности обращаем внимание. Не алкоголь, не кражи, даже не физическое насилие, а психические издевательства – вот чего не терпим ни в одном из наших домов. Если это будет обнаружено и доказано, виновный навсегда покидает дом и не имеет права вернуться.

Надо жить в правде, то есть относиться к людям серьезно. Принимать их такими, какие они есть, не строить иллюзий, что они другие, лучше и святее. У них часто потеряны нравственные ориентиры, они химически зависимые, иногда просто злы. Как все мы. Мы никогда никого сразу не выгоняли, никто и никогда не был выгнан от нас без попыток призвать его к порядку. Был только один случай – сутенер, проще говоря. Если Господь терпит нас, то и мы, уцепившись за Него, должны быть терпеливы с этими людьми. Нелегко вернуться из далеких краев. Даже если случилось моментальное обращение, остаются еще многолетние привычки. Благодать основывается на природе, нужны годы, чтобы изменить навыки, приобретенные еще в детстве. Если человек воспитывался в детском доме, колонии для несовершеннолетних, в тюрьме, он не может не материться каждую минуту, он по-другому никогда не говорил! Не может просто. И в свою очередь если я начну нежно говорить: «Деточка милый, будь настолько добр, подмети полы» (конечно, сначала я пытаюсь так говорить) – он не понимает. А если скажу: «Чтоб тебя так и разэдак, подмети или получишь!» — это обычно дает результаты, он понимает, что ему говорю. Но нужно помнить о человеческом достоинстве таких людей, нельзя над ними издеваться.

Еще один очень важный принцип. Когда к нам приходит человек, мы говорим ему – прошлое нас не интересует, не позволяем ему слишком много рассказывать. Есть люди, которые получают удовольствие от своей греховности. Если хотят и раз расскажут – мы никогда не спрашиваем – конец с этим. Нельзя говорить, как было в тюрьме, как классно было пьянствовать или распутничать. Говорим им – и хотим, чтобы это было правдой — у них есть шанс начать новую жизнь, у нас не малина, а нормальный дом. В доме нет алкоголиков, проституток и воров, есть нормальные люди. Обычно это работает, жильцы наши очень заботятся об имидже дома. Если кто-то вне дома натворит дел, не мы, а все остальные сердиты на него, они с ним разбираются. Люди не хотят жить в борделе, они хотят жить в доме, и это потрясающая вещь.

Однако надо обозначить границы и без экивоков сказать людям, где они находятся: «Ты алкоголик» или? «Прости, девочка, как это? Говоришь – не проститутка, а ведь по рукам ходила». Надо быть честными. Это не значит, что человек должен оставаться таким до конца жизни, но пусть святого не корчит. Пожалуйста, к чему это ведет. Тут вот, на этой кровати, к примеру, умерла спившаяся женщина. Еще одна вернулась снова на вокзал, а была одной из богатейших дам Варшавы, у нее венерическое заболевание в третьей стадии, психические расстройства, а она все пьет, пока – вопреки нашим усилиям – не допьется до смерти. Еще кому-то горло перерезали. Пожалуйста, выбор есть! Здесь дают шанс, ты свободен и можешь выбрать. Мы можем помочь, но выбор — за тобой.

Ежегодно через наши дома проходит около 1000 человек. Часть возвращается на вокзалы, а потом время от времени приходит к нам. Это люди, которым, если по-человечески посмотреть, только чудо может помочь – выйти из различных зависимостей. Цель ночлежки – дать кров и нормальные условия, чтобы подлечились, поспали в кровати, могли помыться и поесть. А иногда речь только о том, чтобы они умерли по-человечески. Недавно, буквально за пару часов до смерти пришел человек и умер, благодаря нам, нет на вокзале, только в кровати, по-человечески. Нам удалось спасти жизнь многим людям, которые уже были близки к агонии, — они обратились к нам и получили неотложную врачебную помощь.

Трудно определить численность бездомных. В Варшаву тянутся бомжи со всей Польши, их привлекают большие вокзалы, да и прожить тут проще, разные центры есть, бесплатные столовые и пр. Много отчаявшихся людей приезжает в Варшаву в поисках работы и крова.

Надежда

Я верю в свет в человеке. Верю, что в каждом человеке сияет свет Воскресения, и Христос упорно пробивается через наш мрак. Для меня очень важен фрагмент Евангелия, где Иисус говорит: «алкал Я, и вы дали Мне есть». Он не спрашивает этих людей, верующие они или нет, не спрашивает про догматы или конфессиональную принадлежность. Не спрашивает: «Ты был наркоманом, ты была проституткой, ты был епископом» — простите, что перечисляю в такой последовательности. Я живу с сознанием того, что только случайно я не оказалась на вокзале и не сказано нигде, что я там однажды не окажусь. Именно свет Воскресения Христа и Его слова о Страшном суде позволяют мне любить моих собратьев, которые, как и я, не святые – и я, и они делаем всякую ерунду временами. Однако когда я вижу, какие необычайные вещи могут люди делать, отдавать всех себя, совсем не считая себя святыми, как порой среди ночи едут в ночлежку и занимаются там грязными, вшивыми, больными. Думаю, что это тот самый свет. Община «Хлеб Живой» верит, что нет пропащих людей. Даже если человек умирает в запое, но держится за распятие, мы не считаем, что для него закрыто небо. Может, попадет туда быстрее других, его бой был тяжелее, чем у человека, свободного от зависимостей.

Bookmark and Share

Leave a Reply

Name

Mail (never published)

Website