Проповедь 3 апреля 2010 — НАВЕЧЕРИЕ ПАСХИ.
Апрель 15, 2010(Латинский обряд)
Быт 1, 1-2, 2 (или краткий Быт 1, 1. 26 — 31а); Быт 22, 1-18; Исх 14, 15 — 15, 1; Ис 54, 5-14; Ис 55, 1-11; Вар 3, 9-15. 32 — 4,4; Иез 36, 16-17а. 18-28; Рим 6, 3-11; Лк 24, 1-12
Чтения тут
Тексты, которые мы сейчас читали, — богословские и литургические, по сути, сформировались в христианском мире. Так сказать, в тогдашнем огромном христианском анклаве, существовавшем без претензий и попыток диалога с внешним миром. Диалог наивный был – только в форме обращения всех неправильно верующих в правильную веру. Люди росли и воспитывались в рамках монокультуры, им было легко и естественно подходить к Богу через Иисуса Христа, понимаемого как уникальный, единственный Образ Бога и Путь к Богу. Историю люди отсчитывали от рождения Христа. Догматика не столько объясняла, сколько иллюстрировала веру этой христианской монокультуры. Я сейчас, быть может, упрощаю, чтобы перейти к сегодняшней ситуации. Сейчас, по сравнению с другими религиями, даже авраамическими, христианство становится исключительно сложной верой. Возьмем иудаизм — строгое и понятное людям единобожие. Возьмем ислам — тоже строгое единобожие, Мухаммед не претендует ни на что большее, чем великий пророк. А в христианстве в центре фигура Иисуса Христа, от Которого отсчитывается новая история (не в историческом смысле, а в смысле онтологической новизны — новые свойства приобретают отношения Бога с человеком, новое устройство у посмертного существования человека и т.д.).
Начальный путь христианской веры всегда проще проходить через Иисуса как земной портрет Бога. Его учение, Его власть над природой и людьми проливают начинающему верующему свет, открывает много принципиальных истин. А дальше возникает необходимость от обращений к Иисусу, облегченных для восприятия евангельских картинок перейти к общению с невидимым, непредставимым Богом, — становится трудно. И в этом отношении сформировавшийся образ Иисуса начинает только мешать: мешает не просто в личном стремлении познать непознаваемого Бога. Мешает в диалоге с нормальными, непредвзятыми, здравомыслящими людьми, которые не могут понять — почему Бог акт спасения человечества сконцентрировал в одной исторической точке, в одном Человеке? Не могут понять — не ошибаются ли христиане в этом отношении? Они видят, как это духовное движение мира совершается — через отдельных подвижников, ярких, да, но каждый вносит дел понятен, и Бог понятен, который так поступил, не сводя все принципиально так к одному спасителю.
Я сейчас говорю о таком вызове для христианства, для христианской веры, который подвигает нас к размышлению над вещами, которые средневековому христианину казались очевидными. И как нам проверить: действительно ли во Христе все дело? Действительно ли Христос является личным Спасителем каждого из нас?
Сказанное мной до этого — не отвлеченная лирика, а постановка задачи, стоящей передо мной, перед нами — проверить, действительно ли Он — Спаситель? Как это сделать?
Самый очевидный путь — выделить те моменты в жизни, когда я (насколько возможно) обращался именно ко Христу как к Личности (не к Богу, не к Святому Духу, не к Церкви или Богородице), лично к Христу. И вспомнить, попытаться зарегистрировать ответ — одинакова ли была реакция, когда я обращался к Христу и к Духу Божьему (или к Богу Отцу)? Да, мы можем говорить: раз Бог троичен, все равно к Кому обращаться, все равно приходит к Единому Богу… Но не все равно — я должен для cебя получить ответ о Христе. Про Бога я понимаю, что Он должен быть троичен просто по структуре. Но Христос сейчас — индивидуальная Личность или коллективная, в Которую и мы каким-то краем входим? Может, кому-то задача представляется надуманной, но она вполне реальна. Мы, повторяя крещальные обеты, будем исповедовать сейчас нашу веру.
© Священник Сергей Николенко 2010
