Семья Святого Лазаря

Чтения здесь.

Вчера мы Евангелие от Иоанна читали, где Иисус по-другому о себе говорит, — говорит о том, что Тело Его истинная пища и Тело Его истинное питие, — кто ест Его и пьет Его, тот имеет вечную жизнь. Я обращал и обращаю внимание на то, что в контексте Евангелия от Иоанна Тело Христа – это также и община, как тут Иисус говорит – «вы отныне не рабы, а друзья». Община или дружеское общение, как Иисус его задает, это место, где нужно питаться Иисусом и одновременно есть и пить друг друга. Точнее, как в Евхаристии – есть друг друга, через это принимая Иисуса. Звучит, конечно, грубо и вульгарно, но формулировка мне нравится, потому что мы должны приносить себя в жертву друг другу. Для этого мало предложить себя как жертву, нужно, чтобы другой согласен был и готов был меня съесть, принять эту жертву. Здесь в сегодняшнем чтении противопоставляется отношение господина и рабов, и отношения дружеские. Это понятно – в дружбе все равны. Но когда мы читаем литургические молитвы, латинские, византийские, то там редко когда говорится о друзьях, о дружеских отношениях, больше говорится о рабах. Отношения с Иисусом как с единосущным Отцу, — они и дружеские, и недружеские.

Как бы глубокой дружба ни была, всегда есть граница, за которую мы другого человека не впускаем, потому что это причинит нам вред. В психотерапии (особенно это видно в психоанализе) терапевт нарушает эти границы. Он входит за пределы внутрь этой зоны, территории интимного у пациента, потому что у пациента там болит. Пациент других в эту область не впускает, потому что от этого становится только хуже, а терапевт ведет себя таким образом, что от его вмешательства, вхождения внутрь, становится лучше. Или бывает больно, но пациент знает, что эта боль целительная. Потом, когда исцеление произошло, волей неволей пациент начинает выталкивать психотерапевта как чужого. Если этого не происходит, это значит, что человек еще болен и хочет продолжать оставаться несамостоятельным, рабом. Это плохо и для пациента, и для терапевта. Есть целые техники отступления, когда терапевт постепенно увеличивает дистанцию с пациентом. В практике лечения зависимостей и лечения созависимости это тоже наблюдается, потому что на начальном этапе практически всегда пациент, как это называется на изящном жаргоне алкоголиков, начинает «кумирить» консультанта. Сотворять из него кумира и относиться с полным принятием, как ему кажется, и совершенно некритично к указаниям. К указаниям, оценкам консультанта. И я повторяю, что на какой-то период это действительно важно, чтобы консультант вмешался и своим авторитетом пошуровал бы, помог бы пациенту эти болезненные программы поведения и паттерны начать ломать. Потом нужно выходить. Поскольку зависимость и созависимость на самом деле лечатся очень много лет, то практически в лечебных программах, которые длятся несколько месяцев или год, этот отступление терапевта почти всегда проходит через обиды, через разочарования в нем. Это приводит и к уходу пациента из-за обиды на то, что консультант уже не поддерживает той интимности, к которой привык пациент, которая удобна. Самостоятельным становиться никому не хочется.

Позиция Иисуса у Иоанна — Он же это говорит перед тем, как оставить учеников, перед Страстями. Пятнадцатая глава, это последний разговор, прощальный разговор Иисуса с учениками. Он их называет друзьями, то есть говорит, что Я устанавливаю границу, больше я не учитель. Теперь вы будете учиться и получать новые направления в жизни через другие вещи. Через Духа. Ученики к таким речам не готовы, это отделение идет болезненно, мы видим, как болезненно у Петра оно проходит, когда он в этом кризисе Страстей готов предать Иисуса, только у него это не получается никак, он старается, но у него не выходит — в разговоре со служанкой и прочими. У Иуды получается. Значит, у него этот кризис отделения от Учителя проходит быстрее всех, и проходит его так неуспешно, через полное отвержение учителя.

Если двигаться дальше на этот источник получения святого Духа, то это прежде всего община – церковная община, где мы, повторяю, едим друг друга. Кто-то обладает здесь большим авторитетом, кто-то меньшим, но по определению легче всего и удачнее всего кумирить священника как предстоятеля общины. Рома говорил об общих пациентах, которые встречаются у психологов и психотерапевтов, но есть и класс общих пациентов, которые общие просто потому, что они переходят от одного терапевта к другому, не будучи в состоянии удержаться. Такие же и в Церкви есть переходящие от общины к общине, от священника к священнику. Им кажется, что в одном месте их не поняли, в другом месте не поняли, в третьем, может быть, и поймут. На самом деле либо нет желания открываться, либо нет желания лечиться, то есть становиться самостоятельным по-настоящему.
Вопрос есть — можно ли установить границу между мной и святым Духом? Правомерно ли? Святой Дух, который проникает в самую сердцевину меня и еще до разделения восприятия, мышления, эмоций, сознания, подсознания. Получается, что сознание явно устанавливает границу со святым Духом, не пуская его в какие-то области себя. Или потому что очень больно и страшно, или потому что есть такой осознанный протест, принципиальный протест против Его вмешательства в мои дела. Последнее называется смертным грехом, а ситуация, когда очень больно и страшно, она бывает очень похожа на смертный грех, но, по-видимому, это не смерть. И это такая таинственная вещь – не хочу пустить Духа или не могу. Где там внутри меня разделяется это «не хочу» и «не могу». Так, по нашим представлениям о личности обязательно где-то это разделяется — это мы и называем свободой человека. Но христианский Восток об этом говорит как о тайне, которая открывается Богу и открывается тем, кому Бог дает особый дар открывать.

Опять же на прошлой группе говорили о том, зачем епархиальную священнику надприродные вещи. А очень просто – чтобы читать сердце человека, прежде всего. Приходящего человека. Не бубнить заученные вещи, а видеть, что там. И сказать, может быть, одно слово, но не промямлить его, а сказать с той властью, которая у Христа была. И вот еще одна сторона этого вопроса — это установление границ в общине. С терапевтом понятно – он потерапевтировал год или пять или десять лет, так или иначе терапия заканчивается. А в общине — время терапевтического общения в церковной общине не ограничено временными рамками. И понятно тогда, что постоянных границ нет – они все время меняются в зависимости от того, какие грехи, болезни, кризисы обрушиваются на каждого из членов общины, на всю общину. И получается, что эти обиды, разочарования, которые приходят при изменении границ, и, наоборот, какие-то чувства эйфории, облегчения, которые при стирании границ – при необходимом стирании, не при каждом – возникают, чувства горячей дружбы, влюбленности, что это все в общине нормальные процессы, через которые проходить надо. Они возникают, уходят, потом возникают на другом уровне. Ссоры, отвержения, какие-то фракции. Это может быть и должно быть. Это то, что сопровождает действие святого Духа. Аминь.

© Священник Сергей Николенко 2011