Семья Святого Лазаря

Мал 3, 1-4; Лк 2, 22-32

Трудноватая сегодня тема для меня. Речь старца Симеона короткая, но очень складная. У Луки речь ангела и Марии при Благовещении, потом Бенедиктус, песнь Захарии, и вот эта – прямо как будто у них был один спичрайтер, под копирку им писал. И очень интересно, конечно, как это все было на самом деле. Но случай с Симеоном это не что-то исключительное: христианская история и вообще история знают такие эпизоды, когда на судьбу младенца указывал какой-то старик или старушка, и кажется, что их миссия как раз и состояла в этом: указать и потом бесследно исчезнуть. Этот праздник празднуют как встречу Ветхого завета и Нового завета, не на уровне каких-то догадок или инсайтов, которые были у апостолов и первых христиан, которые стали искать в еврейской Библии указания, пророчества об Иисусе. Это как бы передача с рук на руки, от живого человека к живому человеку. И, собственно, что было передано, какая вера.

Первое, что приходит в голову, это мессианство, вера в царя-спасителя. В иудаизме до сих пор есть представление, что в каждую историческую эпоху Бог дает этому народу мессию, и эти мессии появляются в виде какого-нибудь раввина любавической синагоги, не очень, может быть, и известного, и так далее. В целом иудейское представление о мессии и христианское отличаются сильно. В иудейском представлении мессия — это тот, которому сейчас Бог дает быть духовным вождем народа. Мистика – ну, наверное, да. Слава Божия в храме за завесой, херувимы, в которых как бы зашифрованы основные стихии, управляющие миром. Присутствие Бога над крышкой ковчега. И этот ангельский мир, архангелы, Михаил, Гавриил и прочее. Вера в сатану, в дьявола.

Сатана в ранних произведениях, по-видимому, выступает просто как теневая структура у Бога: он делает Божье дело, не привязываясь к законодательству, к конституции. Как когда-то чеченские силовики бегали по Москве и стреляли из пистолета в какого-то неправильного чеченца, и в конце концов его застрелили. По этому поводу был большой шум, но просто нужно было его застрелить, и начальство как бы все понимало, и в Москве, и в Чечне, но закона такого не было, и пришлось это делать таким образом. Вот такое представление было о сатане. Позднее формируется его образ как принципиального врага человека. И это такая дихотомия, как Иисус говорит Иуде, когда Иуда пошел предавать Его, что Сын человеческий идет тем путем, которым предназначено, путем предательства и смерти, но горе тому человеку, руками которого или по инициативе которого это делается. И вот, получается, дьявол как-то встроен в Провидение Божие, но он враг. Он обманывает человека, вводит в искушение, прежде всего. То есть, говорит и показывает вещи, очень похожие на правду. На правду, на честность, и даже может загипнотизировать человека честностью, борьбой за справедливость. Но на самом деле это оказывается вранье, и потом человек это обнаруживает по своему состоянию, по плодам дел. Обнаруживает, а может, и не обнаруживает, — со стороны только видно.

Потому что все-таки главный плод, который Бог дает, это мир. Мир – это такое всеобъемлющее понятие, в музыке этому соответствует гармония, в биологии этому соответствует состояние расслабления, такое среднее состояние между спазмом (чрезмерным напряжением), и вялостью (отсутствием тонуса). Расслабление – это когда весь организм работает складно. И кора головного мозга с идеями, с чувствами, с пониманием, справляется с тем, что в подкорке происходит со всякими импульсами, моторными и всякими другими. Вот это мир. «Мир мой оставляю вам, мир мой даю вам». В мире, где грех – не господствует, но процветает, по крайней мере, — этот мир не оказывается гармоничным, он оказывается напряженным. Духовным, прежде всего.

Духовный мир – это очень простая вещь. Когда тебя обижают, не обижаться, когда тебя унижают, не унижаться. Это не потому, что такой героический характер, кремень – а просто потому, что дьявол пугает, прежде всего. Как машина, которая кажется, что едет на тебя. Когда я был в Саратове, обратил внимание, что выхожу на проезжую часть, а машина несется со страшной силой. И, кажется, вот-вот снесет меня вместе с европейской гуманной цивилизацией. А он останавливается в последний момент. И вот так же и дьявол действует. Он пугает и оставляет ощущение несправедливости, нападения. А на самом деле ангельские силы, ведущие судьбу, защищают и защищают надежно. Другое дело, что привыкли – к хорошему человек привыкает быстро, и к тому, что все хорошо, человек относится как к вещи само собой разумеющейся. Как будто так и должно быть. А так абсолютно не должно быть. Так есть только благодаря вот этой духовной структуре мира, духовной надстройке мира, которая за нас, которая для нас. И вот эта способность не обижаться и не чувствовать себя униженным, о которой я говорил, проистекает именно от чувствительности к этому: к добрым силам, к божественным силам. Люди фиксируются на том, как бесы нападают, как дьявол соблазняет, и люди целую параноидальную теорию заговора на этом для себя плетут и оказываются в это полностью погружены. А смотреть-то надо, прежде всего, на другое. На силу, которая остановила эту машину перед моим носом, и ничего со мной не произошло. И если говорить о мосте между Ветхим заветом и Новым, то этот мост есть. Спасибо.

© Священник Сергей Николенко 2013