Семья Святого Лазаря

1 Кор 15, 1-11; Мф 19, 16-26

Почему-то, когда я читал этот отрывок, то вспомнил Ходорковского. У меня дома «Эхо Москвы» все время включено как такая балаболка, и вот в первые годы, когда отнимали ЮКОС у Ходорковского, «Эхо Москвы» развело такую компанию, все время только о нем. И, в частности, говорилось о том, что он благотворитель, что содержит интернат для детей, — я не помню, нормальных или с какими-то дефектами. Ради Бога, это очень хорошо, но с такими доходами, как у него, можно было содержать десять интернатов как минимум. И Ходорковский — это далеко не худший из богатых, которых мы знаем, действительно.

Этот юноша и Иисус говорят о разных вещах. Юноша говорит о вечной жизни, а Иисус говорит о другом, — Он говорит, «если хочешь быть совершенный». Вечная жизнь, как я понимаю, — это то, на что в конечном счете могут претендовать многие из нас после соответствующего очищения. А совершенство — это другое. Христианское совершенство предполагает, что я уже здесь, на земле, живу по принципам Царства Небесного, и у меня это получается.

Когда я пытался готовиться к сегодняшней проповеди, то пытался почувствовать, что Бог сейчас говорит, что сейчас у меня болит или меня занимает на самом деле. Но состояние такое тупое, и еще эта погода. Глупо это звучит, но я так и не смог понять, что со мной происходит на самом деле – что происходит и что болит. И вдруг вспомнил, что вчера смотрел в интернете проект Патриархии — положение о христианском браке. Там, в частности, есть позиция о том, что православный брак может быть расторгнут, если одна из сторон уходит в монастырь. Это к вопросу о совершенстве. За этим положением стоит убеждение в том, что посвященная жизнь, монашеская жизнь более близка к христианскому совершенству, чем брак. И ради этого стоит пожертвовать браком. В католической Церкви когда-то это тоже было, но, конечно, в современном Каноническом Праве ничего подобного нет. Брак, если уж он состоялся, если любовь перед лицом Бога осуществилась, — значит, он есть и все. Пока эти люди физически живы, независимо от того, что происходит – больны они, импотенты, сошли с ума, — это не важно. И за этим стоит богословие христианского совершенства мирянина — человека, который не имеет физических возможностей столько же времени, как монашествующий, молиться, проводить в размышлениях о Боге, работать не на себя. Мирянин должен работать и на себя, и на семью, и угроза богатства (богатства в евангельском смысле) все время над мирянином тяготеет. Католическая Церковь все-таки в этом отношении более оптимистична, чем православная.

Когда я начал об этом думать, у меня сразу заболело. Открылась привычная боль, связанная с тем, что большинство семей у нас тут, в католической Церкви, смешанные. Как правило, католики и православные. Если родители не поляки, не немцы, не литовцы с украинцами, то все родственники оказываются православными, а то и иудеями. С детьми, конечно, происходит непонятно что, потому что дети все-таки, как маленькие нормальные люди, тяготеют к определенности, ясности. Когда родители не могут им объяснить, куда нужно ходить по выходным и какой праздник праздновать, для ребенка это большая тяжесть. Может быть, само-то по себе это и не большая тяжесть, если ребенок живет в христианском обществе. Например, у меня был знакомый из Латинской Америки, где все католики, отец у него был протестант. Ребенку это не повредило. Но в наших обстоятельствах ребенка отовсюду бомбят совершенно безбожными представлениями и ценностями, и просто дьявол атакует со всех сторон. В этой ситуации обязательно нужно единство в семье как условие доверия к Церкви. Если доверия к Церкви нет, то ничего не получается у христианина. Он пытается жить по заповедям, но таинства — это таинства. Чем дольше я живу, тем больше вижу, что без таинств очень плохо. Можно говорить о том, что священники какие-то плохие, исповедуют плохо, проповедуют плохо как я, но потенциал таинств очень большой. И когда человек стремится к раскрытию этого потенциала, несмотря ни на какие недостатки Церкви, это важно. Такая получилась разбросанная сегодня проповедь. Аминь.

© Священник Сергей Николенко 2013