Семья Святого Лазаря

1 Кор 8,8-9,2; Мф 25,31-46

Я говорил уже, что на неделе вовлекался в украинские события. Не я один, — Украина очень близко к нам, и здесь настолько перемешаны корни — и русские, и украинские, и всякие другие. Людей с украинскими корнями здесь очень много, и тут никогда не смотрели на Украину как на отдельное государство, смотрели как на часть своего народа. Конечно, западная Украина здесь представляет определенное исключение, но в целом так. Поэтому за событиями, которые сейчас происходят на Украине, многие следят – ожидают, исполнится ли у украинцев мечта, которая не исполнилась у нас. Разные чувства есть: и солидарность, и ревность, и насмешка. Чувства, которые говорят о сильном неравнодушии. И, конечно, есть большое искушение проводить вот эту линию разделения, которая показана в Евангелии: разделение на овец и козлов, на черных и белых. Проводить ее просто по границе Майдана: что наши демократы на Майдане, а козлища – это президент Янукович, «Беркут» и все такие. Или, наоборот, считать, что на Майдане собрались фашисты, националисты, бандеровцы, а наши им противостоят. На самом деле эта граница проходит через каждого участника этих событий. Каждый из участников поставлен как бы на распутье.

Я смотрел довольно внимательно картины боев на Майдане, и обычный сценарий такой: беркутовцы как бы выщелкивают из толпы человека, несколько человек его окружают и начинают бить дубинками. Точно так же действовали люди на Майдане: если один беркутовец или два-три отделились от общей массы, на них набрасывается сразу со всех сторон куча людей с палками, как муравьи их облепляют. И, конечно, с каждым днем озверение обеих сторон увеличивалось, то есть, уменьшалась свобода участников этого конфликта. Возникало достаточно быстро то, что мы называем тоннельным видением. Это очень опасная вещь, потому что человек в это время неспособен перед Богом отвечать за то, что он делает. В такие моменты как раз мы и видим, чем люди Церкви, — монахини, священники там занимались. Они вмешивались и старались уберечь раненых от озверевших противников, что с одной стороны, что с другой стороны. Они работали в импровизированных больницах, оказывали помощь пострадавшим.

Другие попытки Церкви вмешиваться в эти события были, на мой взгляд, достаточно бестолковыми, потому что, когда человек озверел, его молитвенными призывами не остановишь. Его в какой-то мере можно остановить, только когда сам себя подставляешь под удары, под выстрелы. И подставляешь не просто так, а когда видно, что ты защищаешь милосердие Божие. Не просто осуществляешь чей-то политический заказ по установлению нейтралитета, а жертвуешь собой ради милосердия. Разделение между овцами и козлами проходит вот тут.
Сейчас на Украине время опьянения, — примерно такого же опьянения, как в Москве было пару лет назад на митингах, или в 90-м году в России, опьянение свободой. Это опьянение очень опасно. Это опьянение человека, который ушел от старой жены к новой. У него возникает ощущение свободы, и вроде получается строить отношения свободно, разумно, благородно, — так, как не получалось со старой женой. Но проходит время, и человек обнаруживает, что он-то тот же. Что он влипает в те же больные ситуации, в которые влипал в старой семье, и что на самом деле стало еще труднее, потому что теперь есть обязательство перед обеими семьями, перед оставленными детьми и тому подобное. Но будучи в эйфории – в эйфории как бы освобождения – человек ничего этого не видит.

Это не означает, что не нужно бороться за освобождение, это означает, что настоящую свободу Бог приносит через очень тяжелый парадокс: борьба требует страсти, а для свободы нужна трезвость, а не страсть. И не в силах человека этот парадокс разрешить, — приходится констатировать, что он разрешается только милостью Божией, потому что сила, которую Бог дает, это сила делать добро. Невзирая на всю нашу слабость и дурость. Поэтому на будущее Украины я, конечно, взираю с тревогой, — потому что да, религиозность там есть, народная, массовая религиозность там гораздо больше, чем в России в процентном соотношении. Но и тяга к опьянению там тоже больше, и мы это видим. Надо молиться за них и за себя. Аминь.

© Священник Сергей Николенко 2014