Семья Святого Лазаря

1 Ин 2, 18-21; Ин 1, 1-18

Особенность этого уходящего года – в тысяче километров на юго-запад гремели залпы из установок залпового огня, била артиллерия крупного калибра, причем это всё началось исподволь: год назад никто себе и представить такого не мог. Киевские омоновцы побили дубинками каких-то романтических студентов, и казалось, что вот – ужас по телевизору показывают, демонстрация, насилие. И никто представить себе не мог, что пройдет еще 3-4 месяца и начнется почти настоящая война. Почти настоящая, потому что воевали обе стороны хоть и с ожесточением, но как-то по-домашнему. Малопрофессионально, в общем. Но сейчас уже есть возможности, переводят в профессиональную войну. Была также проведена изящная бескровная операция под названием «Крым наш», и мы даже не понимали, что происходит. То есть, для остального мира это выглядело как то, что оттяпали кусок у суверенного государства, а для нас по-прежнему – Украина наша, братский народ, Крым был наш, он и есть наш. Потом эти стереотипы начали ломаться. Ломалось у кого-то много, у кого-то мало. Стереотип, что НАТО – это такой почти дружеский оборонный союз, что Европа – это такие страны, куда поехал, если деньги есть, и там тебе все улыбаются. Ну и так далее.

Это всё при условии, что фактически у нас-то тут в Москве условия жизни меняются очень мало. Материальные изменения мало затронули. Ахают, охают: «цены, инфляция, банковские карты», а батареи горячие, свет горит. Хлеб есть в магазинах свежий без перебоев. На тысячу километров от Москвы отошел, – там помыться целая проблема, это целое действие, которое нужно организовывать задолго с помощью знакомых. Вроде есть это привычное нам ощущение «советская республика в кольце врагов», но это всё больше в телевизоре. Это для меня составляет фон этого года, фон шизофрении. Мыслями мы в одном мире, а телом совсем в другом, в котором практически ничего не меняется. Ощущать Бога в таком двойном мире очень трудно. Другое дело, когда какие-то сцены насилия разворачиваются у тебя на глазах, тебя захватывают. Безумие этот год порождал во всех областях, в том числе, думаю, и в религиозной сфере тоже.

Думаю о воплощении, об этой нашей центральной тайне. Тянет унестись мыслями в рождественские истории. Есть медитация о том, как младенец рождается во мне, ну и мы, собственно, медитировали на эту тему. Ни у кого не получилось, к счастью. А то бы сейчас был очередной скандал. Трудно верить. Сейчас мы подвели итоги года. Бог как-то действует в жизни каждого, вот ты, К., с видимым изумлением рассказывал, что почему-то не хочется переставать быть священником. Такое вот нетривиальное действие Бога. Ты, С., говорила о том, что тянет к углубленной молитве, хотя ничего не получается. А все равно отводишь на это время. Тоже такая нетривиальная вещь. У тебя, Р., виден поиск оснований, на которых держится любовь человеческая. Есть стремление к запредельному, если говорить просто. Отличие тех, кто тут, от других людей, может быть, в том, что проходит уже много лет, а от стремления к запредельному мы не отказались и продолжаем это делать. Хотя все время у каждого идет процесс демифологизации, от каких-то сказочек отказываемся, но все равно вот это тянет. Вчера мы с Р. как раз обсуждали наших общих старых знакомых, которые так явно огрубели. Перестали искать невыразимое в жизни, приучились объяснять всё простыми мотивами, механистично. А мы все-таки еще не можем отказаться от этой реальности, которая манит и иногда приоткрывается, такими, может быть, смешными эпизодами, как ты рассказывал про коммуниканты, которых оказалось по количеству причащающихся.

У меня скепсис уже вполне дошел до того, что я полагаю, что увидеть Бога лицом к лицу и после смерти-то не удастся. Вполне возможно, что для людей, которых мы считаем святыми, Бог тоже такая тайна, но они сами больше открываются навстречу этой тайне, чем получается у нас, оказываются захваченными запредельным в большей степени, чем мы, ну и многие вещи для них открываются, поэтому становятся возможными. Этот рождественский цикл – это возможность опять поразмышлять над этим всем и над своей жизнью. Аминь.

© Священник Сергей Николенко 2014