Семья Святого Лазаря

Деян 22, 30; 23, 6-11; Ин 17, 20-26

Про Павла хотел бы сказать, что он всегда, как мы в Деяниях Апостолов видим, подстраивается к аудитории. Он начинает проповедь или агитационную речь с вещей, которые он разделяет с аудиторией, с общих. А потом переходит на проповедь христианства. В Афинах он именно так проповедует, и в результате из проповеди ничего не получается. С фарисеями и саддукеями в синедрионе, я думаю, что он без какого-то умысла, без идеи сорвать заседание начал так говорить, что, мол, «я фарисей, сын фарисея, за ожидание воскресения мертвых меня судят». Просто он старался как-то приблизиться к ним или, как сейчас в расхожей психологии говорят, подстроиться. Ну а фарисеи между собой всегда скандалят, и саддукеи тоже. Интересно подумать, это манипуляция или нет? По-видимому, тут все зависит от намерения или от мотива, с которым это делается. Потому что желание быть понятым, быть понятным людям, это естественное желание, и очень даже хорошее, нормально все. Другое дело, зачем я это использую? Хочу ли я, чтобы людям не просто бы стало лучше, а чтобы они стали более настоящими, более такими, как Бог их задумал? Хочу, чтобы это произошло у них как-то изнутри, без внешнего насилия? Тогда я начинаю говорить на их языке. Это одно. А если я хочу заставить их сделать то, что им не нужно, а мне нужно, но так, чтобы они сами этого не заметили, вот это уже плохо. Основание тут гордость. Гордость – это, как говорится, мать всех пороков.

Эта проповедь Иисуса ученикам, которую мы сейчас прочли в Евангелии от Иоанна, она очень щемящая. Евангелист Иоанн показывает, что Иисус, когда говорит: «Я пребываю в вас», знает, о чем говорит. Ученики этого еще не отрефлексировали. А Иисус это знает. Он чувствует и знает, как Бог пребывает в Нем. За несколько лет пребывания с учениками Он старался так же пребывать в них, как Он ощущает пребывание Бога в Нем. Это нам – мне, по крайней мере, – дает не универсальный, но некий ключ к теме пребывания Бога в человеке.

В общине мы тоже пребываем друг в друге, хотим этого или нет. Это пребывание бывает и утомительным, и огорчительным. Но оно есть. Я думал над этим последнее время в связи с тем, что продолжение семьи, продолжение рода естественным образом у меня не получилось, то есть, семья как бы заглохла на дочери. Но получается с такой вот семьей — семьей нашей общины. Это семья странная, потому что в естественной семье крепость держится на том, что там люди обязаны жить вместе. Если они в одной квартире прописаны. Есть законный порядок наследования и т.д. … Эти родственные связи могут быть менее яркими, чем связи в производственном коллективе или в общине. Но они срабатывают там, где перестают работать связи по интересам. Допустим, человек уходит с работы в другое место. И все, какое-то время он, может быть, по привычке поддерживает контакты с людьми с прошлой работы, а потом это все гаснет и как будто этого нет. С родственниками так не получается. Модальности разные.

Вот я про нашу Семью думаю. Вот уходят из Семьи люди. Допустим, Саша Х. очень много лет был. Ушел, и контактов нет, как будто и не знакомы. И случись что у него или у нас, взаимодействия и помощи какой-то уже не будет. Я перескочу сейчас. Вот он католик, и мы католики. В нем Христос, и в нас Христос. Это единство на каком-то уровне есть, а осуществить его невозможно. Обстоятельства так сложились. И с браком такая же вещь. Люди хотели вместе жить и как-то любили, и им казалось, что искренне, изо всех сил. Но потом складывается так, что не могут жить вместе. А связь на каком-то уровне есть. Православная Церковь всегда из этого исходит, когда допускает разводы, вторые, третьи браки.

Мне иногда кажется, что мои молитвы не доходят до Бога, что Он имеет в отношении меня какие-то планы, превосходящие мое понимание. А вот что я сейчас хочу и молюсь и воплю к Нему – Он не реагирует на это, потому что как бы думает «ты не понимаешь еще ничего, Я-то тебе хочу добра, а ты сам этого не понимаешь». Есть такое ощущение, и, по-видимому, оно неверное, потому что если связь есть, то она двусторонняя. В христианской парадигме мышления мы эту двустороннюю связь, конечно, яснее всего видим в Страстях. В Гефсимании, на кресте, когда Иисус просит, «пронеси эту чашу, не делай так». Или говорит эти строки из псалма: «Боже мой, Боже мой, почему Ты меня оставил». Но мы понимаем, что и в эти моменты двусторонняя связь не прерывается. Можно это называть связью любви, можно как-то иначе, но как Иоанн тут говорит, по-моему, это лучше всего – «Я в вас, и вы во Мне». Аминь.

© Священник Сергей Николенко 2015