3 мая 2018 – Святые апостолы Филипп и Иаков, праздник (Бавария, Ауфхаузен)
Май 12, 2018
Мы сегодня думали и обсуждали на прогулке – в разгар холодной войны в 50-60-х годах прошлого века мир был в очень опасном положении. Потом, когда наступила разрядка в 90-х, упала Берлинская стена, разрушилась коммунистическая система, казалось, что опасность уничтожения планеты в мировой войне миновала. Но дальнейшие события показывают, что она не только не миновала, но усиливается. Сейчас не очень влиятельные, может быть, в экономическом отношении ядерные державы – такие, как Россия, маленькая Корея, крошечный Израиль, может быть, Иран – они как скорпионы. Америка вместе с НАТО могут раздавить эти страны каблуком, но перед этим скорпион может ужалить, и этот укус может быть смертельным.
Мы обсуждали, что во время холодной войны были выработаны механизмы, как защититься от внезапного нападения или предупредить его. Механизмы, действующие на международном уровне. А потом разрядка привела к эйфории. Они были заброшены, и вместо этого были запущены идеалистические проекты, типа сделать территорию государства прозрачной для любых наблюдателей. Сейчас, как только обстановка стала понапряженнее, эти идеалистические проекты были свернуты. Парадоксально, но опасность случайного возникновения ядерной войны сейчас, кажется, больше, чем была, допустим, 40 лет назад. Это всё к вопросу о Провидении Божием.
Мы еще говорили о том, что сейчас такое время, что эти мощнейшие средства нападения развиваются быстрее, чем средства защиты от них. Техническая и психологическая вероятность печального апокалипсиса увеличивается. Тем не менее, Бог как-то держит этот мир, не давая людям обезуметь окончательно, не давая произойти страшным, но вполне возможным техногенным катастрофам. Говорили о том, через что Бог действует.
В частности, жертвы Второй мировой войны и Холокост – мы не знаем, как это действует на мистическом уровне, но на уровне человеческой совести это действует как чувство вины за прошлое, которое есть в западной цивилизации, по крайней мере, в европейской цивилизации как-то живет. Стремление не повторить Холокост, как-то искупить его. То, что принимают беженцев из Ближнего Востока, из Африки – конечно, на это тоже можно смотреть как отчасти на идеалистическое действие, но тут работает совесть. Совесть, которую все время будят воспоминания о Холокосте, в частности, о тех евреях, которых с этих земель и в принципе почти изо всех европейских стран изгнали, уничтожили или, по крайней мере, дали это сделать. Евреи, пережившие Холокост, говорили, что Бог умер. Не умер. Это не напрасно, по-видимому.
Но, может быть, более ужасное положение мы видим на Востоке, в зоне коммунистического блока. Там покаяния за Холокост нет, наоборот, люди чувствуют себя сами жертвами того, как им кажется, холокоста, который устроил им сталинский СССР и потом, после Сталина. С этими людьми, которые чувствуют себя жертвами, очень трудно. Жертва – это человек, который считает, что все ему должны. И Россия должна, и Америка должна – все должны. В России таких людей тоже много.
Когда мы были в Израиле, я по-новому взглянул на личность Иисуса. В Евангелиях Он изображен как свободный человек. В европейской традиции изображение крестных мук – они болезненные, но Иисуса, особенно в православии, часто изображают как молодца такого, чудо-богатыря –властного. А, в общем, в Израиле как-то стало видно, что Иисус – представитель маленького народа, который всегда был гоним. Не только уже в новую эру, но и до этого. Эта гонимость как отпечаток на природе – человек, которому негде преклонить голову, как Он говорит: «Лисицы имеют норы, и птицы небесные — гнезда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову» (Мф 8, 20; Лк 9, 58). С одной стороны, это отпечаток иудейской ментальности, с другой стороны, мне в этом видится какая-то глубинная суть христианства. Осознание себя жертвой, но особой – которая не считает, что все мне должны. Как Иисус говорит, другого пути к Богу нет. Неважно, жертвой Богу можно быть с печальным лицом или с радостным, это у кого какой темперамент, кому что дано. Важно, чтобы вектор жизни был на это направлен. Совершенно непонятно, кто какой вклад делает в это спасение мира, в преображение его. Не это должно интересовать.
Последнюю вещь я скажу. Получилось большое нагромождение мыслей. В некотором отношении большинству апостолов повезло, я считаю, что они достаточно молодыми погибли мученической смертью. Потому что у кого-то могло и не хватить упорства. В старости всякие вещи происходят. Я со скорбью и, может быть, с обидой вспоминаю нескольких ближайших учеников отца Александра Меня, которых я знал. Они много сделали и при его жизни, и после его смерти какое-то время много делали, помогали, а потом вообще разочаровались в Церкви. Веру на каком-то индивидуальном уровне сохранили, но веру в Церковь как общину спасения – потеряли. Потому что чересчур много, как им казалось, видели компрометирующего.
Я думаю, что для Бога это не так важно. Потому что Он видит, сколько у человека было сил отдать Церкви – человек их отдал. Больше уже не может. А когда не может, тут уже и крыша съезжает, и всё. Бывает это. Так что перед тем, как сказать «аминь», я бы хотел для себя и для вас попросить, чтобы знаки действия Божественного провидения видеть и в мелочах, и в крупных событиях. Аминь.
Священник Сергей Николенко
Иллюстрация: Марко Чибола
