Семья Святого Лазаря

Иез 37, 21-28; Ин 11, 45-57

Я сейчас не могу точно вспомнить – когда я в первый раз прочел Евангелие. Скорее всего, читал каким-нибудь урывками в метро, потому что тогда времени не было. Не знаю, с первого раза или с третьего, но почувствовал в нем теплоту, присущую Богу, которой до этого никак не ощущал. Через индуистские категории: Абсолют, мировой Атман и прочее. Там говорилось о душе мира, но что эта душа теплая и человечная, это я только в Евангелии словил, через Иисуса. Так я, конечно, про Него очень мало понимаю, но то, что в моей личной истории получилось – что история про Него открыла мне измерение Бога, с которым я до сих пор живу, это факт.

Думаю о том, что крестная смерть Иисуса – искупительная смерть – была не изолированной, а перед ней как бы образовывались большие волны. После нее – это понятно, но и перед ней. Вся эта евангельская история, когда массы людей мечутся и толпы мечутся, и в общественных структурах метания в связи с этим человеком и с вещами, которые Он говорит и делает. То, что мы называем спасением – это как раз процесс распространения волн в обществе, в мире и над миром.

Думаю о том, как сейчас во время этого мирового ужаса тоже такие же волны распространяются: реакция отдельных людей, которые образуют какую-то толпу, и реакции общественных структур. А в центре лежит процесс, который Евангелие показывает на личности Иисуса. Узнавание воли Божией, исполнение ее, возвещение ее окружающим и прохождение личного пути до конца, до земного завершения этого пути.

Конечно, радость Воскресения проникает в этот мир только, если мы получаем какие-то наглядные подтверждения Воскресения. Как в этот период набрать эти подтверждения – в период, когда есть напряжение, страх, напряжение от необходимости сопротивляться панике. Трудновато это, наверное, всем людям.
В жизни Церкви были моменты и похуже, и у Церкви есть уже на этот счет тактика. Способы действия. И приватные мессы без людей, и духовное Причастие. Это всё вещи, которые очень хорошо использовать хотя бы для того, чтобы сломать привычные религиозные стереотипы: не съел облатку освященную – и всё, день не заладится теперь.

Мы спасаем собственную жизнь и жизни тех, кто с нами контактирует – просто потому, что Богу жизнь важна больше, чем хождение туда-сюда, в церковь и из церкви. Видимые знаки единства людей, которые мы видим, приходя в переполненный храм, конечно, важны, но это только видимая вещь. А настоящая вера и глубина веры – она основана на переживании невидимых вещей. Вещей, которые мы не видим, но знаем, что они есть. На переживании того, что мы любим друг друга независимо от того, физически мы вместе или разбросаны по разным концам мира.

Вера и доверие к тому, что Бог нас любит, невидимый. Испытания катастрофами, мировыми войнами – понятно, что это дается человечеству не просто так, тут можно рассуждать в терминах наказания за грехи, но это еще не всё. Как известно, Бог желает не только смерти грешника, но и немножечко его спасения. Новый знак – знак того, что мы в новом мире живем – это то, что на эту пандемию отреагировал весь мир. Несмотря на то, что есть страны, в которых двое заболевших или трое. Это настоящий знак глобализации – того, что мы едины как человечество. Несмотря на то, что разные национальные правительства у нас избирают какую-то свою тактику. У нас поскольку церковное командование итальянское, то и меры у нас такие – итальянские.
Честно говоря, мне все равно, в какой конкретной форме Церковь реагирует на эту пандемию, мне важно, чтобы у людей как-то старались развить чувства и личной ответственности, и ответственности перед другими людьми. Главное, отсутствие паники и озлобления. «Всем хватило туалетной бумаги, одному мне не хватило – вот ведь, сволочи какие…». Если надо Богу – останемся живы-здоровы, а нет – так нет.

Другое дело, что нельзя провоцировать Бога как в известном анекдоте про богатого еврея, который жалуется Богу, что всё плохо, денег нет, ничего нет, помоги. Бог ему говорит – ну ты хоть лотерейный билет купи, хоть пальцем о палец ударь. Но тут есть другая крайность, в которую нам тоже вдаваться нельзя – это постараться любой ценой скупить все лотерейные билеты, чтобы любой ценой избежать своей участи. Все-таки мне очень нравится пословица, которая есть в Анонимных Алкоголиках касательно межличностных отношений: я должен подмести мою сторону улицы, а мой партнер должен свою. Его половину улицы подметать я не могу и не должен, но за свою я несу ответственность. Так же и в наших отношениях с Богом. Свою половину подметает сам, а нам надо свою. Аминь.

Священник Сергей Николенко